«Такой способ, и я по опыту могу это утверждать, поистине тот, которого всегда следовало бы придерживаться, если мы только хотим, чтобы картины получали настоящее, присущее им освещение; ведь действительно писание картин, когда они лежат на земле или находятся в любом другом положении, кроме того, которое им предназначено, приводит к изменению света, теней и многих других свойственных им качеств»[285].
Более того, масло позволило ему использовать сверкающие, сияющие цвета, и в замкнутом помещении они создали ослепительный эффект (сейчас это часть школы имени Микеланджело Буонарроти). Небесно-голубой лиф царицы и красная бархатная юбка бросаются в глаза, привлекая внимание к невесте. Шафраново-желтое одеяние стоящей рядом девушки уравновешивает композицию. Фреска, будучи росписью по гипсу, всегда сохраняет матовость, и никто, кроме Рафаэля, не умел создать на ней иллюзию блестящего бархата. Единственный способ заставить фреску сиять — это подмешать в штукатурку расплавленный воск, как делали в Древнем Риме и Помпеях. Вазари же, работая на дереве, закончил роспись в сорок два дня. Сегодня ее относят к числу его шедевров.
Благодаря проницательному кардиналу Джованни Марии Чокки дель Монте Джорджо стал экспериментировать с архитектурными проектами. Он начал с фермы недалеко от стоящего на холме городка Монте-Сан-Савино. Там у кардинала был спроектированный его внебрачным сыном Якопо Сансовино изящный небольшой дворец, откуда открывались прекрасные виды. Здесь Вазари остановился и устроил себе нечто вроде деревенских каникул перед отъездом во Флоренцию. Параллельно он работал над несколькими небольшими проектами. Тем временем кардинал отправился в Болонью, где был папским легатом, и вскоре прислал оттуда Вазари приглашение. В этот раз дело не имело отношения к искусству. Дель Монте строил другие планы на своего протеже:
«Я провел с ним несколько дней, и, помимо многих других бесед, он так хорошо сумел доказать мне и убедить меня вескими доводами, что я, загнанный им в тупик, решил сделать то, чего я до того ни за что не хотел делать, а именно жениться. И вот, согласно его желанию, я посватался к дочери Франческо Баччи, благородного аретинского гражданина»[286].
Никколозе деи Баччи было почти четырнадцать, в то время как ее будущему мужу — тридцать восемь. Но разница в возрасте никого не волновала. Не считался проблемой и внебрачный роман Вазари со старшей сестрой Никколозы Маддаленой. У Вазари и Маддалены даже родилось двое детей (Антон Франческо и восьмилетняя на тот момент Алессандра). Этот брак для обеих семей был сделкой. И, наверное, действительно стоило связать себя с семьей Баччи официально, раз неофициальная связь уже существовала. (Маддалена впоследствии умерла от чумы, оставив двоих детей сиротами.) За Никколозой давали великолепное приданое, а у Вазари была умопомрачительная карьера, прекрасный дом и двое детей, у которых теперь могла появиться мать в лице тети. Переговоры начались в 1548 году, и в 1549-м был заключен брак.