— Ротативный двигатель, — сказал технический специалист с «Адмирала Кузнецова» лейтенант Голошеев, — имел смысл только в случае применения толкающего винта, не создающего интенсивного обдува мотора потоком воздуха, и нежелания связываться с громоздким и тяжелым двигателем водяного охлаждения. Тогда вращающиеся вместе с винтом цилиндры сами создавали себе охлаждение и решали эту проблему. В остальном ротативный двигатель состоит из сплошных минусов. За счет гироскопического эффекта, создаваемого массивными вращающимися цилиндрами, он ухудшает маневренность самолета. Из-за невозможности организовать правильную подачу бензовоздушной смеси и смазку вращающихся цилиндров ротативный двигатель настроен только на работу на максимальных оборотах, а масло в буквальном смысле приходится впрыскивать в топливовоздушную смесь в расчете что то, что если не сгорит при вспышке, так сработает как смазка. В результате двигатель буквально пожирает топливо и масло, а несгоревшие остатки летят брызгами во все стороны. Этот двигатель невозможно форсировать, ибо с увеличением его оборотов резко увеличивается момент инерции и воздушное сопротивление вращающимся цилиндрам…
— Хватит, Петр Васильевич, — сказал Гаккель, — мы вас поняли. Вы рекомендуете нам взять за основу схему одного из самых простых звездчатых двигателей и попробовать реализовать ее самостоятельно?
Лейтенант Голошеев пожал плечами.
— Да я, собственно, — сказал он, — спец по совсем другим системам, но в общем-то вы правы. Выбор прототипов, собственно, не велик. Если хотите получить совсем легкий двигатель при такой же мощности, как у двигателя Луцкого, то берите за основу пятицилиндровый мотор М-11. А если при том же весе вы желаете получить втрое большую мощность, то вам нужен девятицилиндровый М-22. За что-то вроде М-25 я вам сразу браться не советую, потому что он не только сложнее, но и требует для себя высокооктанового бензина, а с этим тут дело пока плохо. У меня все, потому что в практических вопросах я плаваю так же, как и ваши юные гении. Надо начать работу, а там поглядим.
После короткой, но бурной дискуссии молодые гении решили разбиться на две группы и делать сразу оба двигателя. С этого дня у Якова Модестовича больше не было ни одной свободной минуты. Сделать копии двух авиадвигателей не по образцам и даже не по чертежам, а всего лишь по принципиальным эскизам было не просто сложно, а очень сложно. Правда, свою роль сыграло и особое положение первого авиационного КБ. Первый, еще экспериментальный, алюминий с только что запущенного Тихвинского завода весной седьмого года поступил именно к Гаккелю. Этот крылатый металл был необходим, собственно, не для постройки самого самолета (такие конструкции были еще преждевременны), а для отливки деталей авиадвигателя. Применение алюминия не только облегчало мотор, но и улучшало теплоотдачу при воздушном охлаждении. Параллельно с двигателями проектировались и два одномоторных самолета. В одном из них — двухместном биплане, названном учебным — знающий человек непременно определил бы родство со знаменитым в другой истории У-2, а другой был точной копией не столь известного И-5, выглядевшего как помесь «кукурузника» с «ишаком».