Улыбка (Квитко) - страница 61

– Странно. Я думала, это ты сунула его мне в карман в нашу первую встречу, – задумчиво вертя шарик между пальцами, тихо проговорила Антонина.

Тем временем молодые люди приблизились и теперь находились на расстоянии около пяти метров. Было похоже, что они ждали сигнала, чтобы подойти к мирно беседующим девушкам. Хане любое вмешательство в личную жизнь не только претило, но и вызывало законное возмущение.

– Странно, странно… Откуда тогда он у меня?

– Ты о чём? – Хана ещё крепче сжала пальцы Антонины.

– Вот об этом шарике. Видишь? В нем прекрасная женщина.

– Ничего особенного. Таких шариков с различными голограммами внутри полно. В детстве они были для меня желанными подарками, и я даже их коллекционировала, – Хана, не выпуская руку подруги, придвинулась к ней совсем близко, так как заметила: кольцо начало сужаться. Мужчины в коричневых комбинезонах медленно, словно чего-то опасаясь, приближались к ним. Сделав несколько шажков, они остановились в некоторой нерешительности, переглядываясь друг с другом. Похоже, они ожидали некоторой паники со стороны девушек, сопровождающейся попыткой убежать – тогда им легче будет оправдать своё поведение и взять их под арест. По предписанию, нарушить покой граждан они могли только при явном подозрении в терроризме или другом тяжком преступлении.

Антонина продолжала задумчиво вертеть шарик межу пальцами правой руки, словно не видя происходящего, и от этого Хане становилось совсем плохо. И те решились. Они окружили девушек тесным кольцом, и один из них, по всей видимости старший, веснушчатый, с рыжей чёлкой, залихватски вырывающейся из-под берета, чуть хрипловатым голосом произнёс:

– Будьте так добры, предъявите, пожалуйста, ваши индикаторы личности.

– А в чём дело? Вы кто? – спросила Антонина.

– Служба безопасности, – и говорящий протянул удостоверение, почему-то сильно покраснев. «Зелёный ещё», – подумала Хана.

Сердце у неё сжалось, и она буквально вцепилась в руку Антонины, придвинувшись к ней вплотную, понимая весь ужас их положения и сильно испугавшись, в первую очередь за Антонину… О себе она не думала, а вот расстаться с подругой для неё было равносильно смерти.

Антонина широко и, как показалось Хане, радостно улыбаясь, что никаким образом не могло соответствовать сложившейся ситуации, подбросила вверх шарик и ловко его поймала перед несколько удивлёнными взорами представителей СБ, которые от спокойствия Антонины и непредсказуемости её поведения несколько растерялись.

Хана с удивлением и нескрываемой гордостью посмотрела на Антонину, как вдруг всё окружающее начало скрываться за серой, сгущающейся пеленой, а они с Антониной понеслись в непонятном направлении со скоростью, осознать которую было невозможно. По замирающему, падающему вниз сердцу, готовому вот-вот вырваться из груди или разорваться, Хана чувствовала: несутся они невероятно быстро. Подобное, нет, в сто раз слабее, Хана испытала, когда впервые скатывалась вниз на аттракционе «Американские горки». Хорошо, что полёт достаточно быстро прекратился. Она от радости начала читать «Отче наш», а потом неожиданно ей вспомнились слова дедушки. Он говорил, что сознанием можно назвать совокупность химических и гормональных процессов мозга плюс «опыт», переданный при рождении, полюс личностный опыт к моменту пространственно-временного проживания, имеющего возможность длиться. Человек, находящийся в сознании, в осознанности представляет собой мыслящую, чувствующую биологическую сущность, способную не всегда адекватно реагировать на ситуацию, с точки зрения другой такой же сущности. И наоборот: разные сущности на одно и то же событие реагируют по-своему, так как биолого-химические процессы у них протекают с разной интенсивностью, вызывающей разную эмоциональную окраску и, соответственно, различное реагирование. Хана посмотрела на Антона. Он казался внешне спокойным. Губы его вытянулись в улыбке, выражающей лёгкую иронию. То, что они переместились в пространстве, а может, и во времени, не вызывало сомнения. В ушах Ханы стоял звон, губы пересохли, сердце продолжало бешено биться. Неожиданно ей ярко представилась их первая встреча в вагоне. Нечаянная встреча перевернула её жизнь. Пространство перед ней начало колебаться наподобие воды, когда опускаешься в ванну. Только вода сейчас была удивительно лёгкой, почти невесомой, а тело теряло очертания, и ей казалось, что она вытягивается в разные стороны равномерно и безболезненно, заполняя пустотой своего тела пространство вокруг. Ей становилось безразлично, где она и что с ней будет. «Это нирвана. Да, нирвана. Нет, что-то другое. Пока я осознаю, я могу себя контролировать. Я сознаю. Моё сознание реагирует адекватно. Мне жутко», – подумала она. Эта была её последняя мысль, исчезающая, истончающаяся вместе с нею. Потом она почувствовала на своих губах жгучую, пахнущую цветочным мёдом жидкость и с усилием сделала несколько глотков. Тело медленно начало возвращаться, втягиваясь в свои привычные формы. Ей становилось легче и легче дышать. Окончательно привели её в чувство шлепки по щекам и нашатырный спирт, ударивший прямо в мозг болезненной вязкой волной. Она открыла глаза и увидела Антона, склонившегося над ней.