Первое время Хана удивлялась, спрашивала, как он здесь оказался. Марк каждый раз что-нибудь придумывал, а потом признался, что ему необходимо её видеть, и она привыкла к его дежурствам у своего дома.
Это происходило во время отсутствия Антонины. Марк ревновал Хану к подруге. Ему казалось, что она плохо влияет на Хану, и втайне радовался её отсутствию. Замечая в глазах Ханы не свойственную ей раньше тоску, утверждался в своем предположении.
Хана и Антон стояли, взявшись за руки. Двери за их спиной так же бесшумно задвинулись. Помещение, казалось, утопало в зыбком свете зеленовато-голубых тонов. Хана посмотрела на Антона. Тот, прочитав в её глазах вопрос, пожал плечами. «Что-то мне захотелось домой», – произнесла Хана и села, скрестив ноги по-турецки. Антон сел рядом и тоже скрестил ноги по-турецки. «Мне хочется пить, – жалобно прошептала Хана. – И ещё есть». И тут же, словно из ниоткуда, появился столик с двумя бутылками воды, двумя яблоками и двумя булочками. «Чудеса в решете, – с нескрываемым удивлением посмотрела Хана на Антона и, вздохнув, добавила: – Да и только».
– Почему в решете? – спросил Антон, так как не слышал раньше подобного выражения.
– Сама не знаю. Это, как англичане говорят, идиома. Правда, в английском мне не приходилось встречать что-либо подобное.
– Ты хорошо знаешь английский? – Антон спросил, желая сделать ей комплимент и тем самым отвлечь Хану от грустных мыслей, начавших одолевать её.
– Так себе. Надо больше заниматься, не ограничиваясь тем, что дают в колледже. А чудеса в решете потому, что не могут вывалиться из него. Может, так? Но это моя трактовка.
– Может, чудеса в решете потому, что их оттуда не достать, не рассмотреть, потому они и чудесами кажутся? Но при…
– Тоже верно, – перебила Хана и тут же извинилась.
– Нормально. У меня больше не возникает мыслей по этому поводу.
– И правильно. Идиома, как правило, имеет одно значение. С английского переводить слово за словом – ничего не поймёшь. Надо заучить… Чудеса чудесами, но мне как-то не себе.
Хана с тоской посмотрела по сторонам. Помещение несколько изменилось. Стены приобрели более чёткие очертания – видимо, из-за густого синего цвета, значительно сузившего габариты комнаты, имеющей круглую форму, как в планетарии или приёмном зале дворца.
Словно ответ на жалобу Ханы, на стене появилась мигающая надпись: для транзитных пассажиров, а под ней обозначился длинный стол, сделанный из белого пластика. За столом сидело странное существо, вертящееся, как на шарнирах, то появляющееся над столом, снимающее длинную, зелёного цвета шляпу в приветствии, то исчезающее.