Нанэ выделили самые просторные покои — даже у цариц не было таких. Стены украсили драгоценным оружием и коврами. Столы, крепкие стулья, цветы в больших глиняных горшках, блюдце фонтана… Там же установили клетку для гепарда — Дарий частенько наведывался к любимой наложнице. Присутствие зверя возбуждало и будоражило воображение, но он признавался, что чувствует себя спокойнее, когда хищника сдерживают решетки. От служанок Нанэ по-прежнему отказывалась, продолжая выпускать Урсонури на ночь.
Как и хотела, Нанэ стала по сути единственной наложницей Дария. Танцы с платками, кинжалами и змеями настолько завораживали и удивляли Дария, что ни одна из томившихся в гареме девиц не могла противостоять ей. Обеспокоенные царицы подсылали соглядатаев выяснить — что нужно этой выскочке.
— Передайте хозяйкам, что им нечего бояться. Роль царицы слишком скучна для меня, — презрительно бросала Нанэ.
Если раньше ей становилось дурно от одной только мысли о плотских утехах, то теперь она не могла прожить без них и дня. Не получая их от Дария, отягощенного преклонными годами, Нанэ не гнушалась ни стражами, ни гостями повелителя, уведенными из сада подальше от любопытных глаз.
Но и старые обиды не оставили Нанэ. У Оронта больше не осталось сыновей — все они погибли в море. Многие сыновья и дочери Дария погибли еще в колыбели. Девушки, подаренные господину, затмевавшие Нанэ красотой, гнили заживо или лишали себя жизни. Она настолько привыкла к власти зеркала, что чувствовала себя неуютно, если ни разу не смотрелась в него.
И забылось, что когда-то она хотела оставить Ангро-Майнью с носом, теперь Нанэ мечтала о том дне, когда повелитель дэвов жертвы достаточными и даст ей часть своей силы. Тогда она сможет повелевать дэвам и весь мир содрогнется, обливаясь слезами и крича от пожирающего душу огня…
Он пришел, когда Нанэ ложилась в постель. Полная луна прятала запятнанное тенями око в облака, прохлада ложилась на стены, высасывая наколенное за день тепло. Мгновение — и гепард зарычал и заметался в клетке, прижимая уши и оголяя белоснежные клыки.
Нанэ рассмеялась, перебирая пальцами виноградины — блюдо с фруктами стояла около ее постели. Сгустки теней поползли по полу, сливаясь в единое целое, еще немного — и они превратились в фигуру исполинского демона, подпирающего плечами потолок. Его глаза горели ядовитым пламенем, волосатая шкура покрывала спину, бедра и живот, когтистые лапы скребли каменный пол, за спиной трепыхались перепончатые крылья. Только теперь Нанэ не испытывала страха.
— Зачем ты пришел ко мне, Ангро-Майнью?