— Согласна, — пришлось сразу признаться, несмотря на то, что возникло желание заставить любимого понервничать. Но мамин суровый взгляд остановил меня. Только вчера я была готова броситься грудью на амбразуру, заступаясь за свою любовь. После этого стыдно было даже подумать над предложением руки и сердца, не то, что отказаться.
— Мы же вроде говорили об этом уже… — растерянно проговорил Кеша, пытаясь поймать мой взгляд.
— Это когда же?
— В электричке, — решительность его таяла на глазах.
— А! Так это предложение было?
Теперь мне самой стало неловко. Я-то знала про его стеснительность на людях. Более того, уже привыкла к ней. Что же сейчас творила? Аркаша уже и сам не рад был, что завел разговор с мамой без моего согласия. Надо было что-то срочно делать, пока он не начал извиняться.
— Да шучу я! Конечно согласна и рада, что вы без меня поговорили по душам.
— Поговорили, — мама подарила Кеше ласковую улыбку. — Хороший мальчик, не жалко тебя ему отдавать. Не пропадешь за ним. Твой отец такой же был…
Мамины глаза подернулись грустью. У меня самой к горлу подступили слезы. Каково это — потерять любимого мужчину так рано? Внутри всё похолодело от мысли, что нечто подобное могло случиться и с Кешей. Быстренько смахнула тревогу, я подошла к маме и обняла ее.
— Давайте лучше после завтрака погуляем на улице, погода вроде наладилась, солнышко светит, ветра нет, — попыталась увести тему разговора в другое русло.
Кеша тут же меня поддержал. Оды в его честь были ему приятны, но чувствовал он себя при этом некомфортно.
Беседа плавно перешла на пространные темы, под которые мы и покончили с завтраком. А потом отправились вдвоем с Кешей гулять на свежем воздухе. Мама осталась дома, сославшись на давление. Я догадывалась, что на самом деле она не хочет лишний раз стеснять Аркашу, но возражать не стала.
Мы шли по тропинке между садовыми участками и радовались скудным лучам осеннего солнца. И пусть пейзаж не вдохновлял: унылые ободранные деревья, серое небо с алыми полосами, грязные лужи под ногами. Зато в груди пела и расцветала весна. Я жалась к Кеше, наслаждаясь каждым прикосновением, слушала стихи Пушкина про осень в его исполнении и думала, что никому на всём белом свете больше не может быть так хорошо, как мне.
— А вообще, я осень не люблю, — признался Кеша, обнимая меня за плечи.
В кармане заголосил мобильный, стряхивая меня с облаков. На дисплее высветилась забавная фотография подруги. Она сама ее выбирала, чтобы я всегда улыбалась, видя ее звонок.
— Привет, Викуся! — в трубке раздался голос Наташи. — Тебя что-то совсем не слышно стало.