— Всё, что осталось на столе — ваша работа, Софочка, — пренебрежительно бросила, покидая кабинет. — Остальные вещи заберу чуть позже.
Я не стала дожидаться, когда подчиненная скажет что-нибудь в ответ, или наблюдать, как она посмотрит вслед. Всё это стало неважно, и если ее что-то не устраивало, то теперь это ее личные проблемы.
В кабинет начальника отдела я, к слову сказать, не заходила ни разу. Шуриковна предпочитала раздавать указания, замечания и порицания у нас. И тем волнительнее и приятнее было поворачивать ключ в замочной скважине. С придыханием я вошла внутрь и разочарованно шмыгнула носом: небольшая комната, раза в полтора меньше общего нашего кабинета, стандартные офисные стол, стул и компьютер, грязно-белые жалюзи. Серый палас, разукрашенный разводами каких-то жидкостей, опустевшие полки в стеклянном шкафу и подоконники, сохранившие на себе следы недавней бурной зеленой жизни — жухлые листья и рассыпанную землю. Прежняя хозяйка, похоже, очень любила цветы. Уходя, она унесла их все до последнего.
Кабинет выглядел заброшенным и сиротливым, словно его покинули давным-давно. Я вздохнула, кинула нехитрые пожитки на стол и принялась наводить порядок.
Пришлось побегать до туалета и обратно — мочить тряпки, выкидывать старые ненужные бумажки, за ненадобностью брошенные Ириной Александровной в ящиках стола. Ближе к обеду, когда я освоилась в новой обстановке и перетащила сюда верхнюю одежду и обувь, дверь неожиданно распахнулась и на пороге появился Петр Иванович с шикарным букетом фисташковых роз.
— Разрешите? — спросил он, распахнув белоснежную улыбку.
— Конечно, — настороженно ответила я, откладывая в сторону документы, с которыми только что работала.
— Я пришел извиниться, — сказал Перт Иванович, зайдя внутрь и прикрыв за собой дверь. Не дождавшись ответа, продолжил. — Понимаю, что вел себя неадекватно. Просто ты очень красивая девушка, Вика. Рядом с такими все нормальные мужики теряют голову, и я — не исключение. И потом, до сих пор женщины сами вешались мне на шею, из-за чего я забыл, что бывает и по-другому. И пусть отказ мне неприятен сам по себе, как удар по самолюбию, рад, что нашлась женщина с чувством собственного достоинства.
Его глаза блеснули азартом хищника.
— Извинения приняты. За комплименты — спасибо.
— Цветы тебе, — начальник подошел ближе и протянул букет. — Как знак того, что впредь никаких претензий, кроме рабочих моментов, с моей стороны не будет.
— Спасибо, — я искренне улыбнулась, принимая подарок. И неожиданно для себя предложила. — Кофе не хотите?