— Это вас, Колвин. Генеральный прокурор Джессел.
Колвин пошел к телефону, а наши две группы — шестеро на стульях, посреди комнаты, и мы вчетвером, стоя у двери, — изображали немую сцену. Разговор был недолгим, и последнее слово оказалось не за ним. Положив трубку, он повернулся, поправил очки и объявил:
— Это был мистер Герман Джессел, генеральный прокурор штата Нью-Йорк. Перед тем, как собрать вас сюда, я звонил ему и обрисовал ситуацию. Он переговорил с губернатором Холландом и сию минуту выезжает из Олбани сюда. Он попросил меня, леди и джентльмены, отложить дальнейшее разбирательство до своего приезда. Он будет здесь где-то около восьми. Тем временем мы займемся некоторыми другими версиями. Лейтенант Хопп выставил оцепление вокруг дома, чтобы сюда не проник никто посторонний, особенно представители прессы. Вас я прошу ограничить свои передвижения только домом и верандой.
Он поправил упавшие на нос очки.
Вулф сидел у себя, в многоцветном кресле, откинувшись на спинку. Глаза его были закрыты, губы сжаты, пальцы сложены в замок на верхней оконечности центральной возвышенности. Я остановился у окна и смотрел на улицу. Шагов за пятьдесят от дома, на опушке леса, стоял полицейский, разглядывая что-то на дереве. Я прищурился и тоже посмотрел в ту сторону, решив, что на ветке у самой вершины пристроился какой-нибудь репортер, но это была, скорее всего, белка или пичужка.
Вулф заговорил у меня за спиной:
— Который час?
— Двадцать минут шестого. — Я повернулся к нему.
— Где бы мы сейчас были, если бы выехали в два часа?
— На шоссе номер двадцать два, в четырех милях южнее Хусик Фоллз.
— Чепуха! Откуда вы можете знать?
— Это-то я как раз знаю. Чего я не знаю, так это — почему вы подсунули послу чужую форель.
— Они поймали тридцать четыре штуки. Я приготовил двадцать. Только и всего.
— О'кей, не хотите говорить — не надо. Если я чего-то не знаю, это мне не повредит. Я скажу вам, что я думаю, Я думаю, что этот тип, который наладил нас сюда убивать Лисона, поддерживал с вами связь через форель. Разрезал рыбину, клал туда записку и пускал в реку. Келефи поймал несколько таких, и вам пришлось выжидать, пока повар отвернется, чтобы достать эти записки, и когда…
В дверь постучали, я подошел, открыл, и хозяин, О. В. Брэгэн, молча шагнул внутрь. Ну и манеры. Когда я закрыл дверь, он уже прошел через всю комнату и разговаривал с Вулфом.
— Я хочу вас о чем-то попросить.
Вулф открыл глаза.
— Да, мистер Брэгэн? К чему нам церемонии? Да и стоять тоже, вроде, ни к чему. Меня всегда смущает, когда приходится говорить с человеком, глядя на него снизу вверх. Арчи?