— Ага! Всегда самое интересное без меня! — подала голос мелкая.
— Просто ты не торопилась прийти к нам, — мама дотянулась погладить её по головке. — Пришлось нам мучиться без тебя.
Мне даже не нужно было видеть Лейлу, чтобы знать, что она сейчас довольно жмурится и тянется за рукой мамы, чтобы продлить ласку. Она редко видит маму. Даже сейчас. Ей всегда мало. Ластёна.
Пусть дома на колесах и не оправдали мои ожидания, но, не признать не могу, впечатляющее зрелище! Вся пустошь, куда не кинешь взгляд, кажется, чуть не до горизонта, заставлена фургонами. Они, огромные, широкие и длинные, поставленные на столь же великанские колёса, размером выше взрослого мужчины, были расставлены ровными рядами или составлены в круги везде, куда падал взгляд. В кругах паслись огромные быки. Тоже меньше размером, чем те живые холмы, что тащили саманные дома в моём воображении. Но, пожалуй, и великан Ракот , раскинув руки, не дотянется от одного до другого рога. Заметно выше в холке и упитаннее, чем те, что тянули фургончики торговцев. В этом странствующем посёлке, вообще, любят всё большое. Я хмыкнул своим мыслям.
Если прикинуть по упряжи и числу ярм, висящих на бортах, то, выходит, что каждый «дом» тянет шестнадцать этих рогатых великанов.
— Смотри туда, — мама прервала мои умствования и указала куда-то в сторону.
Проследив её палец взглядом, я обнаружил Кардо, который улыбался, кланялся и что-то говорил стоящему перед ним старику. Всё ещё крепкому, несмотря на годы за спиной, высокому, худощавому. Острые, резкие черты лица, будто вырезанные на куске свинцового дерева и забытого затем на палящем солнце пустоши. Которое высушило его до каменной твёрдости и превратило в эту маску. Когда-то чёрные волосы, сейчас почти полностью седые. Густая, короткая, аккуратно подстриженная и столь же седая борода. Одет старик в обычную светлую просторную одежду. На поясе кинжал. Ничем не отличается от остальных, стоящих позади него жителей посёлка. Разве что платок на его шее. Он из тонкой, блестящей на солнце ткани.
— Знакомься, сын, — торжественно произнесла мама. — Это — Дирман Стон!
Я замер на полушаге с широко открытыми глазами. Хорошо, что ничего не говорил в этот момент, а не то бы стоял ещё и с открытым ртом. Стон — это автор множества книг о путешествиях, природе Нулевого круга и его тайнах и загадках. Он автор той книги о Чёрной горе! Я считал, что он уже умер. И тем более не ожидал встретить его вживую! Если Кардо ему кланяется, а Дирман Стон стоит впереди остальных чужаков, то, выходит, что он глава этого странствующего посёлка. Вот почему он повидал все уголки Нулевого. У него вся жизнь в странствиях! Его жизнь — это и есть непрекращающееся путешествие. Многое становится понятнее в его книгах.