— И тебе, старик, неинтересно, как прожил все эти годы твой сын?
— Эти годы он провёл с тобой, забыв об отце, что мне в них?
— Не ты ли его выгнал из своего дома?
— И этот разговор уже был. Мне нечего тебе добавить.
— Не хочется узнать, исполнил ли Римило твою мечту о десятой звезде?
— Он умер. Это — главное. Что в погибшей мечте для скорбящих стариков?
— Как ты заговорил. А внук?
— В котором я не видел ни капли своей крови, лишь черты воровки?
— А внучка, которая словно отражение Леги?
— Что? Где она? — дёрнулась молчавшая старуха.
— Нет.
— Марвит!
— Нет, я сказал! Чем она, прижитая в песках, лучше первого? Тем, что похожа на тебя?! Моё решение твёрдое! — старик развернулся обратно к маме и махнул рукой на дверь. — Убирайся отсюда! Тебе нет места в нашем доме.
— Это не твой дом, Марвит.
— Сарик! — старик повернулся к молча глазевшему подмастерью. — Выкини её отсюда!
— Марвит, да ты совсем сдал. Стал из ума выживать? Я восьмая звезда! Пусть только протянет свои ручонки, и я сломаю их
— Сарик, зови стражу!
— А сможешь пройти мимо меня, вечный подмастерье? — мама улыбалась, в комнате воцарилось молчание. Сарик, кстати, даже с места не двинулся.
— Что ты хочешь, воровка и убийца?
— Хочу, чтобы ты выслушал меня, узнал о сыне.
— И как ты меня заставишь? Пусть нет причины крикнуть стражу, да и ты стоишь на пути, но рискнёшь ли ты вламываться в дом? Воровка? — старик ухмыльнулся и скомандовал тем, кто стоял по его сторону прилавка. — Уходим!
— Не торопись, — подал я голос.
— Ты ещё кто? — старик только заметил меня, хотя Сарик то и дело косил взглядом в мой угол.
Впрочем, у него был повод, хоть он и не знал о нём. Я всё пытался оставить ему память о предательстве. Но не обычную свою печать ограничения силы. Что ему в Возвышении? Он вовсе не следует этому пути. Нет, я пытался создать кое-что другое. Но ничего не выходило. Либо я неверно определил свой дар по редким оговоркам Орикола. Либо, что более вероятно, мне ещё нужны годы, чтобы настолько отточить своё мастерство. Ладно, пусть живёт, как знает. Оставлю его Небу. Я перевёл взгляд на старика.
— Тот, кто непохож на тебя.
— Щенок! Весь наглостью в мать. Не лезь в дела старших. И больше уважения!
— К кому? Ты мне кто? Я и вижу тебя первый раз за восемь лет. Даже не помню тебя. Похоже, ты и раньше не баловал меня своим вниманием.
— Уважения к старшему, сопляк! Видно, что настоящий сын той, кто выросла на кучах отбросов.
— Старик, — я усмехнулся, — последние годы я слишком часто слышал это слово, придержи язык и слушай, что тебе говорят.
— Иди к дарсу, молокосос! Уходим!