— М-маш-Мария?
Не успев повернуться на голос, она произнесла повелительным тоном:
— Мария Геннадьевна, если позволите!
Но, повернувшись, она через мгновение расплылась в улыбке:
— Витя? Ты как тут?
— Да я-то тут работаю! — с усиливающимся непониманием произнес МВД. — А вот ты что здесь делаешь?
— Понятно! Вот о каком Викторе Демьяновиче говорил Егор Макарович. Теперь все ясно, — грациозно покачивая головой, сказала она. — А я из Москвы к вам командирована. Со мной еще несколько человек. Будем помогать в расследовании серии убийств.
— Все ясно, — тихо произнес Миронов. — А почему меня никто об этом не предупредил? Я сейчас исполняю обязанности начальника как-никак.
— Разговор был с Егором Макаровичем Тумановым. Почему он не передал, это уже не ко мне. И еще… Послушай, столица хочет, чтобы я здесь все возглавила, пока нет непосредственного руководителя, поэтому теперь я назначена исполняющей обязанности начальника, — произнесла Мария Геннадьевна и, чуть погодя, добавила: — Вместо тебя…
МВД покачал головой, строго посмотрел ей в глаза, улыбнулся натянутой улыбкой и сказал:
— Хорошо. Мне даже так проще, смогу полностью переключиться на расследование.
— Ну и прекрасно! Ладно, пойду осваиваться… Следователь Витя.
От того, как она его назвала, у Миронова перехватило дыхание. Это было из другой жизни, из прошлого. И вот оно снова вернулось. Сердце бьется чаще, давление повышается, а рассудок, прорываясь сквозь туман воспоминаний, говорит: «Ни к чему хорошему это не приведет!»
Вечером Виктор Демьянович пришел домой, бросил портфель у кровати, взял трубку и набрал номер.
— Привет. Ты как? Занят сегодня?.. Сейчас…
Последовал ответ.
— Давай увидимся.
Через полчаса МВД сидел за столиком в уютном пабе недалеко от дома, а напротив расположился лучший друг Миронова — Алексей… Леха. Ходить в это заведение уже много лет было традицией двух друзей, однако в последний раз они вот так сидели месяцев восемь назад, еще зимой.
Отношения их были удивительными, особенными. Во-первых, они никогда не ссорились.
Абсолютно серьезно — никогда. Миронов даже несколько раз пытался припомнить хоть одну обиду или ссору, но так ничего и не вспомнил. Просто им и не надо было это делать, чтобы поддерживать общение в тонусе, их интересы лежали в разных плоскостях и никак не влияли на их взаимоотношения, поэтому любые выяснения обходили эту дружбу стороной. Они дружили не за что-то, а просто так, потому что чувствовали, что должно быть так и никак иначе. Во-вторых, они могли не видеться друг с другом полгода-год, встретиться и заговорить как ни в чем не бывало так, словно они видели друг друга вчера вечером. От времени их дружба не остывала, а становилась лишь крепче.