Не поверишь, но я точно так же думала о мыле буквально час назад. И знаешь что? Я не удержалась и всё-таки попробовала его, так почему бы и тебе не приобщиться?
— Валяй.
Здесь было тесно… какая-то каморка, где держали инвентарь. Мне было холодно и всё ещё не по себе, почти страшно. А потом я почувствовала долгое влажное, горячее прикосновение к шее — от плеча к ямке за ухом.
— Щекотно… — Но на этот раз это не вызывало улыбки. — Ай!
Он что… только что укусил меня?
Где-то совсем рядом зазвучали чужие шаги, и я примолкла. То комендантское мыло… не припомню, чтобы оно вызывало во мне подобный прилив нежности и желание с тщательностью, похожей на одержимость, изучить его со всех сторон.
Кусая кулак, я попыталась отрешиться от происходящего и воскресить в памяти события последних двух часов.
Я готовила ванну для подполковника, да… Нужно было почистить её щёлоком, наносить воды. Грязная и вспотевшая, я потом никак не могла себя заставить оторвать взгляд от этой наполненной ванны. В таком вот раздумье меня и застал комендант.
— На чёрта похожа, — выдохнул он, застыв в дверном проёме. Опять напился так, что можно выжимать.
«Довольно забавно слышать это от Сатаны», — подумала я, обернувшись для поклона.
— Ну ты глянь… И как мне представить тебя нашему завтрашнему гостю? Мой дом, моя мебель, мои слуги, еда, которую я ему предложу… Вот что его будет интересовать. Дела у таких всегда на втором месте, я-то знаю.
Я направилась к выходу, но подполковник перегородил мне дорогу, уперев ногу в дверной косяк.
— Раздевайся.
Да я лучше сдохну.
Если я и догадывалась, чем ему помешала моя одежда, то очень смутно. И всё равно этот приказ напугал меня сильнее вероятности побоев или даже смерти. Я решила: пусть лучше бьёт, пусть убьёт…
— Вот же дура, — пробормотал утомлённо Хизель, накрыв глаза ладонью. — Думаешь, я бы захотел делать что-то подобное с ребёнком, если бы вообще мог хотеть? Ты мне в дочери годишься. Если бы у меня были дети…
Его голос дрогнул. Я заставила его задуматься над чем-то трижды проклятым и за это он меня ненавидел. Около полминуты.
— Вода скоро остынет. Раздевайся и залезай, — сказал он, проходя внутрь ванной комнаты. — Когда мне было двадцать пять…В общем, я служил в пехоте, и мы попали под миномётный огонь. Меня ранило осколком, да так что… ха-ха… шанс — один из ста.
И он сделал говорящий жест, резанув ладонью по воздуху в районе паха.
Всё тут же встало на свои места.
Уже через минуту я лежала в ванне по шею в воде, а комендант сидел на корточках рядом, намыливая руки коричным мылом. Он неоправданно долго мыл мою стриженую голову, взбивая пену, которая стекала мне на плечи. Собирая её руками, такую волшебную, нежную, сладко пахнущую, я разглядывала её, любовалась, а потом стала слизывать её с ладоней.