От размышлений меня отвлек громкий ржач. Подняла голову и увидела сползающего с кресла братца.
Так. Подшутить надо мной решил? Ну…
— Тейрон Тар’Гашевт’Фрейль! — прошипела я, почти обращаясь в свою вторую ипостась — рысь. — А ну иди сюда, засранец!
Рванувшись к нему, уже не обращая на рычащий кактус, скачущий (в прямом смысле этого слова!) вокруг, никакого внимания, попыталась схватить и оттаскать за ухо. Не получилось. Увернулся, гад! И тут же отгородился от меня креслом.
— Спокойно, сестренка, — улыбаясь, проговорил он. — Это нелепая случайность!
— Случайность? — переспросила я, гневно прищурившись.
— Ага, — закивал Тейр. — Неудачно скастовал заклинание во время теста на профпригодность. Вот оно и улетело в стоящий рядом кактус. Честно, я даже подумать не мог, что он станет таким… энергичным.
— И оставить его в кабинете ле Франа… Он ведь принимал этот тест? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжила: — Не мог?
— Он покусал экзаменатора! — развел руками братец. — Так что тот вручил его мне и выставил за дверь.
— Хоть на работу принял?
— Обижаешь, — ухмыльнулся Тейр. — Я теперь профессор химероведения. У тебя как успехи?
— Прошла без тестов.
— Что так?
— Да бывшего препода студенты чуть не загрызли. Она была так рада избавлению в моем лице, что быстренько собрала вещи и съехала.
— Мне уже интересно, что будет с этими студентами, когда они встретятся с тобой.
— Не хами!
— Тяф, — вякнул кактус.
— Разговорчики в строю! — рявкнула я. — Сел в угол и не отсвечиваешь!
— Тяф!
— Распылю.
Кактус подчинился. Тейрон задумчиво посмотрел на понурившееся растение, одиноко притулившееся у стеночки, на меня, потом снова на него и…
— Слушай, мне кажется, вы сработаетесь. Возьмешь к себе?
На этот раз от оплеухи он не увернулся.
* * *
Через полчаса мы с братом мирно попивали чаек, сидя на балконе. Отсюда открывался великолепный вид на окружающий особняк густой лес и краешек озера в его глубине. Наслаждаясь пейзажем, я споро опустошала коробку с конфетами. Потирающий затылок, братец от меня не отставал. Сладкое мы с ним любили одинаково нежно и трепетно. За что нам в детстве часто доставалось от родителей. Потом, конечно, выросли. Но шоколад любить меньше не стали.
— Сестренка, — обратился ко мне Тейр, когда конфеты кончились.
Безымянный (пока что) кактус с тоской смотрел на нас, стоя в углу.
— Что?
— Нам же, вроде, как преподавателям надо план обучения составлять?
Я замерла, не донеся чашку до столика.
— Хаос! — чашка громко опустилась на него, расплескивая горячий чай на бежевой скатерти. — Как я могла об этом забыть?