А, когда он появится, что мне делать? Сразу стрелять? Боженька, спаси, я же не смогу в него выстрелить, я точно не смогу… Но, тогда он дождется Рая и его пристрелит! А, с чего я взяла, что Рай за мной придет, ему теперь хорошо у Лильки под мягким боком…
Такие мыслишки вовсе не способствовали повышению моего боевого духа. Я опустила ружье на колени, и теперь только слезы размазывала по щекам, а слезы все текли и текли от ощущения моей полнейшей слабости и неумелости. И еще оттого, что Он все-таки предпочел Ту… а ведь поначалу все Ева… моя Ева… я без Евы никуда… Клоун рыжий!
Скрипнули рассохшиеся доски крыльца и в избушку зашел Захар. В одно мгновение оценил обстановку внутри, подлетел ко мне и одним грубым движением вырвал «двустволку» из моих рук.
— А, ну-ка отдай! Все равно бы не выстрелила, с предохранителя-то забыла снять… Эх, ты, кукла…
Я — что, все эти премудрости мужские знать должна!? Обидно, обидно… и уже очень страшно… Захар вернул ружье на место и подошел ко мне, сел рядышком, положив тяжелую ладонь на мое колено.
— Ладно, не реви, смелая, смелая, оценил… Давай-ка, утешу! Я утешать-то мастер, ни одна баба еще не жаловалась. Ну, не жмись уже, ляля, иди-ка сюда. Все равно ведь щас возьму, что надо… хочешь… не хочешь… с вами только так и поступать… с дурами.
Он подтащил меня к себе поближе и начал стаскивать с меня футболку, расстегивать джинсики, а когда я попыталась протестовать, так ткнул кулаком под ребра, что у меня аж дух захватило, и я теперь просто корчилась от боли, уже плохо соображая, что делает со мной Захар.
Снова возникло странное чувство, что все со мной сейчас происходящее — это либо дурной сон, либо киносъемки. С минуты на минуту должен появиться оператор с камерой, весело объявить, что снят хороший кадр и этот мерзкий мужик уже от меня отстанет.
А потом, внезапно, пришло четкое понимание, что это МОЯ РЕАЛЬНОСТЬ и спасения ждать неоткуда…
И, словно отвечая на мой мысленный вопль ужаса и отвращения, Захара вдруг оторвала от меня какая-то неведомая сила и впечатала в противоположную стену избушки. Я свернулась на лежанке «калачиком» и замерла, глядя, как рыжеволосый мужчина избивает «разрисованного» охотника.
Пожалуй, мне нужно было отвернуться или закрыть глаза, но я будто окаменела, я взгляда не могла отвести от того, как Рай его молотил… Это было безобразное зрелище, оно совсем не походило на все виденное мною прежде по телеэкрану! Сейчас, наяву, в двух метрах от меня зверское избиение человека выглядело просто омерзительно.
У меня закрутило живот, изнутри к горлу подступила тошнота, а потом мне стало жарко, будто я оказалась в парилке… поплыли черно-красные пятна перед глазами… и больше ничего.