При этом напоминании мужчины опять ощетинились и снова достали спрятанные ранее казгази — пошли объяснять магам, как они не правы.
— Ну и зачем вы за них дрова рубите? — поинтересовалась я, уже успокоившись. — Нет чтобы помочь людям почувствовать себя потными и волосатыми!
— Кто здесь волосатый! — взмутились из-за дерева.
— Кто здесь потный! — обиделись аристократы.
— Ну, на вас не угодишь, — пожала я плечами. Умело закинула наживку: — А я кушать хочу!
Мои защитники тут же бросили внеплановую рубку и вернулись ко мне. Эмо запрыгнул в седло, осторожно устраивая меня перед собой, а Филлипэ мгновенно выхватил у Рева наспех сооруженный бутерброд.
— Спасибо! — благодарно кивнула я, расцветая широкой улыбкой. Крикнула магам: — Пока у меня перерыв на обед, советую добежать до ближайшей границы и попросить политического убежища!
В ответ раздался стройный шелест мантий по траве. Разумные все же нам маги попались.
— Поехали скорей отсюда, — кинул другу Филлипэ и пришпорил своего лося. — Иначе наша дорогая жена еще чего-нибудь устроит. И не досчитаются твои светлые существенной части…
— Недосчитаются они существенных частей, — поправила его я, прожевывая кусок. Тем более, что Эмилио мне объяснил физиологическое отличие магов от мужчин. Так что для них это не будет уж такой весомой потерей.
— Добрая ты, Маруся, — протянул мне фляжку с напитком Эмо. — Прямо душа радуется.
— Главное, — сердито зыркнула на него я. — Чтобы что-то другое не радовалось и не приветствовало даму стоя.
— А ты уже хочешь? — с надеждой осведомился Филлипэ, озорно блестя синими глазищами.
— Да! — фыркнула я. — Вечного покоя и целибата!
— Не дождешься, — уверено ответил просто Филя и пригреб меня еще сильнее, для верности. — Это против семейных устоев.
— Так мы и не семья, — напомнила я им о печатях. — Так… перепихиваемся время от времени.
Мужчины помрачнели, переглянулись и заверили меня чуть ли не с пеной у рта:
— Это ненадолго!
— Посмотрим, — индифферентно пожала я плечами, вспоминая объяснения Хаоса. — Слепой сказал — «увидим».
— Смотреть ты можешь куда хочешь, — каменея скулами, категорически сообщил мне Эмилио. — А замуж выйдешь за нас.
— А скажите-ка мне, активные мои, — перевела я разговор на другое, пока мне не пообещали еще чего-нибудь и не облагодетельствовали зубами или еще чем в хозяйстве ненужным. — Вы сказали, «домочадцы». Угу. А что, слуги могут быть родственниками?
Каким образом? С вашими-то законами?
— Маруся, — закаменел лицом Филлипэ, мигом утратив всяческую игривость. — Не сейчас. Все потом, — и, храня родовые секреты, так сжал свои губы в тонкую ниточку, что переспрашивать сразу расхотелось.