— А вы не на такси? — Кристина слегка опешила. — Остановка маршрутки там. Вам нужен номер сто первый. Если маршрутка — это дорого… то ничего не поделаешь. Троллейбусы по набережной не ходят.
Яржинов закашлялся, пряча смешок. Даже Игорь Игоревич ухмыльнулся. Видимо, прижимистость начальства успела основательно надоесть всем.
Семен Никитич смотрел туда, куда ему указывали. И в глазах его плескался… страх?
— Может, хоть теперь уберете собак? — почти жалобно сказал он. Кристина пригляделась — и ахнула.
Собаки, так опрометчиво наколдованные ею, никуда не ушли. Они расселись под кустами живой изгороди по периметру двора и таращились на людей широко раскрытыми глазищами. Вот черт, и что с ними теперь делать? Воплощенное не развоплотишь, так гласил закон магии! Кристина ругнулась про себя. Придется звонить в городской приют для животных… А там, как всегда, нет мест… Значит, придется оплатить постройку вольеров, прокорм этих псин, прививки, стерилизацию и содержание до тех пор, пока им не найдут хозяев. Как иногда тяжело быть доброй ведьмой! Остановила бы собакам сердца — и нет проблемы. Определенно тяжело быть доброй ведьмой…
— Они не кусаются, — сказала Кристина. — Видите, какие смирненькие. Идите спокойно.
Скрипнув зубами, Семен Никитич начал осторожно, бочком, продвигаться к выходу из двора на проспект. За ним последовали Яржинов и Игорь Игоревич. Кристина осталась в обществе Лещинского.
— А вы не идете? — спросила она.
— Не в «Речную». Потерпите еще немного, — отозвался тот, извлекая телефон. Наверное, собирался найти отель поприличнее. Значит, у высшего инквизитора, в отличие от господ из регионального управления, водились деньги. Стоп, он сказал «потерпите»? Вот черт, а Кристине-то казалось, что она общалась в нейтральном тоне. А оказывается, ее нежелание видеть всю эту компанию ни от кого не укрылось…
Она уже хотела извиниться или промямлить что-нибудь примирительное, как вдруг что-то полыхнуло у самой земли.
Вздрогнув, Кристина присмотрелась. После первой вспышки по асфальту рассыпалась целая горсть мелких огоньков. Еще через мгновение стало ясно, что это отблески.
И что играют они на блестящих конфетных обертках.
И что конфеты, завернутые в сверкающие золотом и серебром фантики, величиной с хороший арбуз каждая. И что они не лежат на земле, а двигаются!
Глаза привыкали к темноте. Кристина разглядела тоненькие ручки-веточки и ножки-палочки. А еще… а еще раскрытые рты и узкие щелочки глаз!
— Я шоколадка! Внутри помадка! Со мною сладко лежать в кроватке! — грянул многоголосый хор.