Из рапорта ротмистра Бакалдина:
Бойцы противника до последнего момента оказывали ожесточённое сопротивление, отказываясь сдаваться, и даже пытались переходить в рукопашную. Во избежание дальнейших потерь во вверенном мне подразделении был вынужден отдать команду на гарантированное огневое поражение всех обнаруживаемых врагов. В силу этого пленных и раненых солдат врага после боя не имею.
* * *
Без пополнения, без подвоза боеприпасов продолжать открытую войну крузчики долго не смогли. Месяц-другой, и уже представители новых кланов со своими германскими союзниками начали партизанить. Борьба по большей части переместилась в зону джунглей. Туда, куда машинам Потапа вход был категорически противопоказан. Танкистам досталась охрана транспортных маршрутов.
Сёма мячиком взлетел в кабину транспортёра, только подошвы по ступенькам простучали. Лязгнула дверь, взвыли мотор-колёса, разгоняя немалый вес платформы с погруженным трофеем, а боевая группа осталась приводить снаряжение в порядок и дожидаться местных – охранять ремонтников, помочь с перегрузкой товара с полностью разбитых машин на те, что должны подойти. Пару раз крузчики устраивали засады у разбитых караванов, резали приехавший персонал. В третий раз любителям расстреливать мирняк устроили кровавую баню. Засады на рабочих после этого прекратились, но расслаблять булки не стоит.
Пока механики и оружейники тестировали танк и пополняли БК, Потап вытащил на экран такблока доклады командиров групп, заверил пару рапортов и по-быстрому набросал свой доклад. Отправил ребятам и руководству, после чего с чувством выполненного долга выбрался из капсулы и уселся за разложенный подчинёнными столик.
– Семёныч, пригласи лейтенанта, будь добр.
– Так киньте ему сообщение, он и припрётся. Чего ноги бить?
– Так уважение союзнику выказать? – выгибает бровь ротмистр.
– Ну, если уважение… – ворчит сержант и исчезает в зарослях травы.
Командир приданного взвода местной милиции появляется очень быстро, но почему-то не с той стороны, в которую двинулся Семёныч, но с этим Потап будет разбираться потом.
– Фелипе, не разделите ли вы со мной скромную трапезу?
– Чтобы я отказался от еды, которую вам собирала госпожа Кабрера и Феррер? Я похож на дурака?
Лейтенант молод, строен, гладко выбрит и возмутительно белобрыс. При этом зовут его Хуан Мигуэль Мария Лоренсо де Фернандес и Теруэль. Впрочем, он охотно отзывается и на Ваню. Ваня предвкушающе трёт ладони одна о другую и усаживается за столик с другой стороны. Снимает крышку с агрегата, именуемого на Орделле «судок», втягивает носом ароматы и счастливо улыбается: