— Пойдем!
Иллиана поверить не могла, что видит перед собой того же дерзкого и загадочного мирая, что и прежде. Внезапно с ним стало так легко, что хотелось смеяться в ответ и подшучивать над тем мифическим царевичем, о котором он говорил. И это несмотря на то, что, похоже, Торриен имел в виду собственного брата! А смех над наследником Шейсары вызывал у Иллианы чуть ли не священный ужас.
— Погоди, — с улыбкой сказала девушка, слегка упираясь, — но ты не рассказал мне, над чем работаешь!
— О! — протянул Торриен. — Это очень важное и совершенно неотложное дело, которое может спасти все царство мираев! — С чрезвычайно умным видом он назидательно указал пальцем вверх. А затем закончил совершенно нелогично: — И поэтому мы сейчас же пойдем спать.
— Но я не…
— Никаких «нет»! — прервал сопротивляющуюся девушку царевич, неожиданно развернулся, обхватил и ловко поднял на руки. — Спать пора, уснул питон, лег в коробку на картон…
— Какой питон? Я не хо… — Девушка задрыгала ногами, а затем резко затихла, как только руки инстинктивно обвили мужскую шею.
Она взглянула в его гордое лицо с чуть приподнятым подбородком, скользнула взглядом по напряжённой шее, вены на которой так хотелось проследить пальцем. Опустила глаза ниже, очертила мысленно ключицы, застыв у основания тонкого белого шрама.
И шумно сглотнула.
От его обнаженной кожи в ее тело с пьянящей неотвратимостью проникало тепло.
Торриен ногой открыл дверь лаборатории и вышел в темный коридор.
Маленькие язычки пламени в высоких напольных свечах всколыхнулись, почувствовав движение воздуха. На стенах заплясали причудливые тени.
Иллиана глубоко вдохнула, втягивая легкие ароматы воска и холодного камня, смешанные с мягким запахом Золотого змея. И закрыла глаза. Волна мурашек, как стая дельфинов, нырнула под кожу, заставляя сердце бешено биться, ломиться прочь из груди.
Они оба молчали. Девушка боялась сказать хоть слово, нарушить это странное единение, перестать слышать стук под ребрами мощной грудной клетки мирая.
Так близко.
А Торриен смотрел вперед, не опуская глаз на свою ношу, которой, казалось, для него вовсе не существовало. Как будто он нес куда-то одну из своих колбочек из лаборатории. Или кота.
Сперва Иллиана даже немного расстроилась, когда скользнула вниз пальцами по его шраму, не удержавшись, очертив бледную линию под тремя нитями золотых цепей, а Торриен даже не вздрогнул. Будто и не заметил вовсе. Лишь звякнули звенья да блеснули в свете свечей драгоценные камни: алые, синие, фиолетовые…
Однако стоило девушке немного расслабиться, окончательно осмелев и положив ладонь на мужскую грудь, как она услышала под пальцами отчетливое биение сердца.