Что ж, рассуждал он, буду тем, кто я есть: «террористическая группа, состоящая из одного человека». Он решил брать пример не с отца, а со своего героя детства — Георга Эльзера, который в тридцать девятом, не имея ни сообщников, ни доверенных лиц, изготовил, подложил и взорвал бомбу в подвале мюнхенской пивной, где всего за несколько минут до этого фюрер обратился с речью к своей пастве. «Его спасло только дьявольское везение», — слова Мэйфлауэра.
Но ГДР, продолжал он рассуждать, не тот режим, который можно уничтожить одной бомбой, как и режим Гитлера когда-то. Мэйфлауэр прежде всего врач. Прогнившую систему надо лечить изнутри. Как — со временем выяснится. А пока он ни с кем не делится, никому не доверяет. Он сам по себе, самодостаточен, несет ответственность только перед собой. Он «тайная армия из одного солдата».
По его словам, «куколка» превратилась в бабочку, когда 18 октября 1958 года, в 22.00, к Мэйфлауэру в Кёпеник, восточный пригород Берлина, приехала на велосипеде в смятении молодая женщина и в хирургическом кабинете попросила, чтобы он ей сделал аборт.
На этом отчет Смайли обрывается, и дальше с нами напрямую говорит доктор Римек. Видимо, Джордж решил, что этот отчет, при всей его многословности, слишком важен, чтобы его сокращать.
Товарищ [удалено] — высокоинтеллектуальная женщина весьма привлекательной наружности, резкая во внешних проявлениях в духе партийных установок, исключительно находчивая, а вот в приватной атмосфере медицинской консультации по-детски безоружная. Вообще я не склонен к импровизированной диагностике психического состояния пациента, но в данном случае я бы осторожно предположил некую разновидность шизофрении, старательно контролируемой. То, что она при этом человек мужественный и высокопринципиальный, не следует воспринимать как парадокс.
Я извещаю товарища [удалено], что она не беременна и, следовательно, ей не нужен аборт. Она находит это удивительным с учетом того, что во время менструального цикла спала с двумя одинаково отталкивающими мужчинами. Она спрашивает, есть ли у меня что-нибудь выпить. Сама она непьющая, но оба ее партнера хорошо поддают, и они ее заразили. Я предлагаю ей бокал французского коньяка, доставшегося мне от конголезского министра сельского хозяйства в благодарность за медицинскую помощь. Выпив его одним залпом, она начинает меня допрашивать:
— Друзья сказали мне, что вы человек достойный и осмотрительный. Это правда?
— Какие друзья? — спрашиваю я ее.
— Тайные.
— Почему ваши друзья должны быть тайными?
— Потому что они из органов.