***
Процессия была молчаливой. Никто не сказал ни слова во время пути от церкви к кладбищу.
Я никогда не встречала такого молчания.
Когда я подумала, что Брук и Джейсу уже не смогут причинить еще боли, флаг, представляющий свободу и почтение, был пронесен по перекрестным лестницам, а гроб, ее сердце и его брат, были погружены на заднюю часть устройства и окончательно преданы земле.
Держа слева каску, жетон и материал, сложенный треугольником, который показывал его вклад и верность к жизни, которая дала очень мало взамен, Брук плакала снова.
Медленно, их глаза нашли мои, и горячие слезы снова пролились на мои щеки.
Опустив глаза, я старалась никак не реагировать. Я знала, что если Джейс увидит мою реакцию, он тоже не сможет сдержаться. День был достаточно эмоциональным, так что я не хотела, чтобы он увидел мою реакцию. Разновидность абсолютного сердечного приступа.
Когда они сделали звонок колокола, я потерялась. Полностью потерялась.
Звон колокола. Последняя тревога. Их зовут домой.
– Теперь мы позвоним в колокол пожарному Логану Дженнингсу, – сказал Уэйд, сдерживая свои эмоции. – Колокол напоминает время, когда пожарный вызывался на службу, а затем снова сигнализировал о том, что тревога закончилась. Для нашего товарища, пожарного Логана Уильяма Дженнингса, тревога последняя. Он возвращается домой.
Они позвонили в колокол, а затем прочитали молитву пожарного.
– Когда меня призовут к долгу, Боже, где бы пламя не гневалось, дай мне силы спасти жизнь, какой бы ни был ее возраст. Помоги мне обнять маленького ребенка, пока не стало слишком поздно, или спаси пожилого человека от ужаса этой судьбы. Позволь мне быть бдительным, и услышать самый слабый крик, быстро и эффективно потушить огонь. Я хочу исполнить свое призвание, отдать лучшее во мне, охранять моего друга и соседа, и защитить его собственность. И если по твоей воле я должен ответить на зов смерти, благослови своей защищающей рукой, мою семью и всех.
***
В день, когда хоронили Логана, я впервые увидела Джейса в его парадной форме, и должна признать, он выглядел хорошо. Несмотря на горечь дня, эта форма была привлекательна для глаз.
Джейс слегка повернулся. Его тело оставалось в направлении машины, и только голова повернулась на звук стука моих каблуков по асфальту. Его брови нахмурились, линии образовались во внешних углах, выражение лица граничило с болезненным, темные глаза были в тон его ресницам.
– О чем ты думаешь? – спросил Джейс, прислонившись к машине, его ослабленный галстук на шее обнажил кожу. Он выглядел так хорошо в своей парадной униформе, что трудно было не заметить, даже с мрачностью дня.