– Я консерватор и предпочитаю проверенные напитки.
– Ну-ну, отсталость называть консерватизмом – вот где настоящий консерватизм.
Лана сострила намеренно – ей почему-то нравилось наблюдать, как Денис потупляет взгляд и тщетно пытается найти достойный ответ. Но тот решил пойти по более короткому пути:
– Сама дура!
И улыбнулся. Именно той улыбкой, которая так понравилась ей три дня назад.
– Вы хам! – она театрально округлила глаза и тут же рассмеялась.
Посмеявшись, она достала сигарету и закурила.
– Ну и кто же ты такой, мой незнакомец?
Денис провел рукой по волосам, при этом превратив относительно аккуратную прическу в сеновал.
– Я недипломированный специалист широкого профиля.
Лана заметила, что Денис засмущался, не покраснел, но был близок к этому.
– И насколько же широк твой профиль?
– Очень широк: от грузчика до менеджера испробовал, по-моему, все. Сейчас подрабатываю курьером на вольных хлебах. Дело не очень выгодное, но иногда перепадает что-нибудь интересное. Кстати, в тот день, когда мы с тобой встретились, у меня как раз появилась одна довольно любопытная работенка.
– Ночью? – удивилась Лана.
– Ночью, – подтвердил Денис.
– Поэтому ты был такой щедрый на наличные?
Он кивнул, при этом немного помрачнел, словно вспомнил что-то неприятное.
Денис, видя, что напитки заканчиваются, заказал еще один коктейль и пиво и, когда девушка-официантка, одетая в простенькое, но элегантное восточное платье, отошла, начал рассказывать урезанный вариант своей встречи с Константином Андреевичем. Он рассказал о звонке, о странной работе, предложенной Анкудиновым, но не стал описывать странности, с которыми он столкнулся в квартире номер двадцать четыре, и не упомянул о записи, которая стала весомым доводом для принятия предложения загадочного нанимателя. Удивительно, но Денис, обычно довольно скрытный, еле сдерживался, чтобы не изложить полную версию произошедшего. Почему-то Лане хотелось доверять, но с другой стороны, не открывать же ей пикантные и, кроме того, уголовно наказуемые стороны его жизни! Да и вообще, с этой частью он, по крайней мере, временно, покончил.
Хотя желание поджигать, естественно, никуда не пропало. Пиромания. Денису очень нравился этот термин. Википедия сообщала, что это непреодолимая тяга к поджогам и наблюдению за огнем. Денис считал, что у него все немного по-другому: тяга к поджогам имела место быть, а вот смотреть, как горит пламя, он, наоборот, не любил. Как ни странно, он боялся огня, как и все нормальные люди. Пиромания. Звучало, как треск деревянных поленьев в костре.