«Черт, продал душу дьяволу, а деньги взять забыл. Очень смешно».
Только вот смеяться-то и не хотелось. Денис взял купюры и пробормотал:
– До свидания.
Он вышел в подъезд. Дверь за спиной захлопнулась.
На выходе из дворов Дениса ожидало странное зрелище. Остоженка светилась. После темени двора дома номер шесть «а» улица, казалось, просто источала сияние. Денис моргнул. Нет, все вроде было как обычно. Улица как улица.
В этот момент Дениса кто-то толкнул.
4
Виктор Погодин последний раз затянулся горьким дымом и бросил окурок в форточку.
«Надеюсь, внизу не копошится какой-нибудь мудак, – подумал он. – Хотя от одного «бычка» хуже ему не станет». Он хрипло рассмеялся и тут же зашелся в удушающем кашле. На стекле остались крупные алые брызги. А вот это уже было не смешно. Не стоило ходить к «коновалам», чтобы понять, что осталось ему совсем немного.
– Не доставлю удовольствия этим сволочам – сдохну дома.
Скрипучий, булькающий голос, раздавшийся в пустой «однушке», испугал Виктора. Он закрыл форточку и прошел на кухню. Там насыпал сухой корм в железную миску на полу и, задохнувшись, сел на табурет.
– Господи, шага не сделаешь без одышки.
Ему было невыносимо слышать свой голос, похожий на карканье старого ворона, но в последние годы, кроме себя, ему не с кем было поговорить. Редкие исключения (в основном, кассирши в супермаркете в паре сотен метров от дома Виктора) только подтверждали правило – никому не было дела до умирающего старика с отвратительным характером.
Облезлая кошка медленно зашла в комнату, посмотрела на хозяина и, жалобно мяукнув, двинулась к своей тарелке.
– Жри, Мурка, жри, старая дура. Когда сдохну, некому тебя покормить будет.
Кошка была того неопределенного цвета, который присущ старым животным: белые лапы и туловище стали светло-серыми, черные хвост и голова превратились в темно-серые. Она походила на выцветший половичок в прихожей Виктора. Да что там, она выглядела как звериное выражение своего хозяина – никому не нужное, доживающее свой век существо.
– Посмотрим, кто кого, – прохрипел Виктор, подумав, что Мурке тоже, как и ему, осталось недолго.
Глядя на то, как кошка поглощает корм, Погодин вспомнил, что сам он сегодня еще не ел. Старые настенные часы, имитирующие ручные, показывали пятнадцать минут четвертого. На завтрак он выпил чашку крепкого чая без сахара (два пакетика) и покурил (две сигареты, одна за другой). Видимо, пришла очередь обеда. Судя по часам.
Виктор открыл холодильник. В морозилке обнаружилась пачка пельменей, превратившаяся в монолит, а внизу – растительное масло и несколько яиц. Давно засохшая горчица в банке дополняла картину. Есть не хотелось, но нужно было себя заставить.