Полная луна на чистом от облаков небе хорошо освещала дорожки. Она походила на глаз великана, подсматривающего сверху за тем, что должно было произойти внизу. Она словно говорила: «Давай, старик, делай свое дело, а я тебе помогу. Никто ничего не узнает, кроме тебя и меня… и того парня, которого ты собираешься убить». Погодин шел следом за медленно плетущимся Кондратенко на расстоянии двадцати-тридцати метров. Худая сутулая фигура Кондратенко время от времени делала зигзаги к краям дорожки, а потом возвращалась на первоначальный курс, продолжая свое неуверенное движение вперед. Постепенно, по мере того как они углублялись в парк, Виктор подобрался ближе. Теперь он двигался в десятке шагов позади и слышал, как Кондратенко несвязно бормочет что-то себе под нос. Когда кончился ряд скамеек и деревья, лишенные листвы, подступили ближе к дорожке, Виктор увидел декоративное озерцо, которое уже давно приметил. Метрах в десяти, прямо у берега, стояло недостроенное одноэтажное здание. Полуразрушенные кирпичные стены были покрыты десятками непонятных картинок, раскрашенных яркими цветами, и слов, слепленных из разнокалиберных, словно кривляющихся, букв. Кирпичи поменяли белый цвет на грязно-желтый. Кладка местами была разрушена – внизу, под стеной, землю покрывала цементная пыль и валялись осколки кирпичей. На другой стороне водоема стояли маленькие будочки недорогих закусочных, на счастье, закрытых в этот ранний час. Видны были лишь яркие перемигивания датчиков сигнализации на окнах.
Дорожка постепенно подступала к озеру. Виктор сдерживал себя, дожидаясь, когда Кондратенко максимально близко подойдет к воде. Ведь потом Погодину придется тащить мертвое тело к озеру, а в его возрасте эта задача была не из легких. Когда от Кондратенко до ближайшего бережка оставалось всего метров пять, Виктор, наконец, позвал его хриплым голосом:
– Дима!
– Ч-ч-чего? – пробормотал пьяный Кондратенко и медленно, плохо держась на ногах, обернулся.
Штык-нож проткнул кожаную куртку и вошел в плоть. Тихо и как-то буднично. Виктор отметил мысленно, что острие ножа нужно будет снова точить. Для второго убийцы. Но пока нужно было закончить с первым.
Кондратенко согнулся пополам. Он не кричал – он молча поднял непонимающий взгляд на человека, стоявшего перед ним. Нож странным наростом, слившимся в темноте с черной курткой Кондратенко, торчал из живота. Постояв несколько секунд в таком положении, Кондратенко с тихим вздохом рухнул на колени.
– Помнишь меня, Дима?
Виктор задыхался. Он все силы вложил в удар и не представлял, что будет делать, если первого удара окажется недостаточно и этот ублюдок встанет на ноги. Тогда, год назад, рак еще не превратил Виктора в постоянно задыхающуюся развалину, но в семьдесят три года не приходилось ожидать особой прыти.