продовольственный комитет».
Не успел еще Панов спрятать листовку в карман, как из толпы вышел Потап Свирин.
– Гражданы крестьяне! – крикнул он хриплым голосом. – Правду зачитал нам начальник! Сущую правду. Знаем мы, что такое голод, и не оставим в беде своих! Вы меня в Совет выбрали, и я от нашего опчества скажу: по пять фунтов со двора мы могем собрать. Правильно говорю?
– Правильно! Верно! – раздались голоса.
– Ты, гражданин Свирин, погоди голосовать-то! – крикнул в ответ Василий. – От общества будет говорить комитет бедноты. – И, уже обращаясь ко всем, продолжал: – Товарищи! Продотряд пришел к нам не милостыню собирать, а взять излишки хлеба у тех, у кого они есть.
– У кого они сейчас, излишки-то? – послышался пискливый голосок из толпы.
– Комитет бедноты поможет отряду искать излишки. Норма установлена на каждого едока до нового урожая. Сверх этой нормы – все надо сдать.
– А грабиловки не будет? – пробасил кто-то, прячась за спинами бедняков, и этот голос сразу возбудил толпу. Гул все нарастал, трудно было разобрать последние слова Василия.
– А ну! Тихо там! – грозно крикнул Андрей Филатов. – Хватит тараторить! Решать толком надо! Мы, комитетчики, предлагаем такую резолюцию. – Он вынул голубоватый листок из кармана и прочел: – «Мы, жители села Кривуши, сознавая всю тяжесть настоящего тяжелого момента, когда со всех сторон враги трудового народа ополчаются на нашу Октябрьскую революцию, когда эти гидры и толстосумы еще мечтают ездить на плечах трудового крестьянства и городских рабочих, мы заявляем: смерть всем буржуям, Коммуне слава! Долой всемирных разбойников! Да здравствуют труженики всего мира! Не дадим голоду задушить революцию, клянемся схватить костлявую руку голода и отвести ее от нашей революции, обязуемся сдать все излишки хлеба, а у кого их нет – оторвать от своего рта по десять фунтов с едока. Московские и питерские рабочие отвоевали власть у царя и помещиков, дали нам, крестьянам, землю, а мы дадим им хлеб, спасем их от голодной смерти. До нового урожая остались считанные дни. Доживем, товарищи! Дадим хлеб голодающим!»
– Кто за эту резолюцию? – крикнул Василий. – Поднимите руку!
Толпа притихла. Оглядываясь друг на друга, почесывали затылки, прятали руки в карманах, чего-то выжидая. На Юшку и других бедняков, поднявших руку, зашипели: «А вы чего давать будете? Блох своих?»
И вдруг там, где стояли Сидор Гривцов и Потап Свирин, замелькали над головами руки. Кривушинцы разом загомонили, затолкались, неловко и осторожно поднимая вверх крючковатые, черные от земли руки.