Его заметил Юшка, подбежал к нему, взял под руку.
– Сынок, Васятка, прячься скорее, – едва слышно заговорил Захар. – Тимошка Гривцов с пулеметом суды едет. Тебя ищет. Убьет, сынок, прячься.
Василий схватился за повод, хотел садиться на коня, но в стороне, куда поскакал Андрей, послышалась частая стрельба. Коммунары притихли. Андреева Даша зарыдала, припав к плечу свекра.
– Поздно, сынок, не ускачешь. Прячься тут, пересиди трошки.
– Скорее, Васятка, скорее, мать твою бог любил! – крикнул Юшка, таща Василия за рукав. – Под печку спрячем, под печку, где картошка засыпана...
– Товарищи коммунары! – Василий побледнел, под глазом задергалась жилка. – Не могу вам помочь. Сами видите. Прощайте. Уходите в Кривушу, вас не тронут. – Он отдал повод Сергею Мычалину и кинулся к разграбленному двухэтажному дому.
В подвале темно и душно. Юшка торопливо отгреб картошку от печки, там показалось отверстие.
– Скорей лезь, скорей!
Василий нырнул в темноту, ударился раненой ногой о какую-то доску, чертыхнулся. Юшка завалил лаз под печку картошкой и убежал. Все затихло. Василий уткнулся ртом в полушубок – душил кашель от пыли.
Вскоре он услышал, как наверху по пустым комнатам бегают люди и гулко хлопают выстрелы. А вот и подвальная дверь тихо скрипнула... Хрустнула под чьим-то сапогом картошина.
По спине Василия пробежали мурашки.
Сиплый голосок:
– Ванька, пальни в печку! Можа, туды залез, дьявол!
Оглушительно громыхнул над головой выстрел. На шею посыпалась глина.
– Нигде нет. Как скрозь землю провалился. Наверно, ускакал тоже, проклятый!
– А картохи-то скоко припасли! Надо приехать набрать возок.
И ушли...
Захар стоял среди мужиков-коммунаров, собранных Тимошкой Гривцовым, и машинально твердил молитвы.
Женщин и детей Карась загнал в домик, у двери поставил бандита с обрезом.
– Где Васька Ревякин? – крикнул на коммунаров Гривцов и хищно передернул щекой.
– Убёг, – ответил Семен Евдокимович.
– Куда? – Тимошка положил руку на эфес шашки, болтавшейся на боку.
– А я почем знаю. Я за ним не бегал.
– Ах, ты не знаешь? Гришка, всыпь ему плетей!
Горбоносый пьяница Гришка Щелчок сорвал с Семена Евдокимовича шубу и изо всех сил хлестнул по спине плетью. Съеденная по́том рубашка расползлась, оголив богатырские лопатки грузчика. Красные змеи одна за другой легли крестом на теле коммунара.
– Ну, вспомнил?
– Убёг, говорю, – прохрипел Семен Евдокимович.
– За что отца бьете? – крикнул младший сын грузчика Михаил. – Лучше меня секите!
– Гришка, заткни ему глотку! Всыпь неочередных, коль выпрашивает.
Гривцов подошел к Захару, взял за грудки: