Он приподнялся на локтях, прислушался. Неужели никто не выручит его из беды, не выпустит из этого капкана? Живы ли Василий, Андрей? Что с женщинами, с детьми, которые остались в коммуне? Что с ним сделают эти изверги? Все эти вопросы наплывали один на другой в его разгоряченном мозгу и еще больше терзали душу.
Кто-то быстрыми шагами подошел к амбару. Загремел замком. Ефим, превозмогая боль, привстал. Что это идет: смерть или спасение?
Через распахнутую дверь увидел серый туман и догадался, что наступает утро. Но и этот серый свет загородила темная фигура.
– Выходи! – грубо сказала эта черная тень голосом Гришки Щелчка. Ефим почувствовал удар в бок тяжелым сапогом. Значит, пришла смерть.
Дрожа от холода, он медленно поднялся на ноги, перекрестился.
– Ну, иди, иди! – грубо толкнул его Щелчок. – Поздно про бога вспоминать!..
Щелчок завел Ефима за дом. У покосившейся старой ветлы стоял Тимошка в окружении своих дружков. Увидев Юшку, Гривцов насупился, раздул ноздри. В руках его – веревочная петля.
– Становись на колени, иуда!
Ефим подошел совсем близко к Гривцову и посмотрел на него такими ненавидящими глазами, что тот невольно попятился и схватился за эфес шашки:
– На колени, говорю, иуда!
– Сам ты иуда, поганец!
Ефим Олесин распрямился. Он уже не дрожал. Теперь все его тело горело огнем.
– Вешай, вешай скорей, Тимошка! – исступленно закричал Ефим. – Не стану на колени! Вешай! На эту ветлу я тебя подсаживал, голопузого, а теперь ты меня подсади, да повыше.
Дружки Тимошки подскочили к Юшке, надавили на плечи, пригнули к земле. Гривцов накинул ему на шею веревку и, повернувшись к друзьям, выхватил из ножен шашку:
– Тяни!
Веревка, перекинутая через сучок ветлы, натянулась, захлестнула тощую шею. Ефим что-то хотел крикнуть, но было поздно – из горла вылетел только хрип.
Едва лишь старенькие грязные лапти оторвались от земли, Гривцов рубанул шашкой по веревке, и тело Ефима рухнуло на землю.
– Сымите с него веревку! – приказал Гривцов. – Пусть очухается. Второй раз вешать буду. Одного раза ему мало, иуде.
Сквозь тяжелый звон в ушах Ефим услышал эти слова, но не понял их. Не понял их зловещего смысла. Одна мысль занозой застряла в мозгу: почему так долго не приходит смерть? Или вправду говорят, что мертвецы в первые минуты все слышат? Он почувствовал, как кто-то царапает его шею холодными руками. Перед глазами поплыли в круговороте бесконечные черные ветлы по необъятному черно-синему небу.
6
Отряд Панова скакал по полю вслед за Андреем. Случайные сельские лошади, которых набрали продотрядчики, плохо слушались седоков, спотыкались на пахоте.