Я ничего не ответила. Отец был не в той форме, чтобы ехать во дворец, не говоря уж о том, чтобы стать новым портным императора. А Кетон… Кетон не мог сделать даже простейшие стежки – куда ему шить наряды, достойные императорского двора?
Но я? Я знала, что способна на это. Мне хотелось стать портнихой императора.
Я пошла к себе в комнату и оттерла рукавом пятна на зеркале, чтобы окинуть себя критичным взглядом. Честным.
Отец всегда говорил, что я больше похожа на маму, чем на него. Я никогда ему не верила. Прямой нос, большие и круглые глаза, полные губы – да, они достались мне от матери. Но она была самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо видела, а я… я выросла в доме, полном мужчин, и даже не умела вести себя как девушка. Финлей часто дразнил, что со спины меня не отличить от Кетона – тощая, как мальчишка. Веснушки на лице и руках тоже не помогали, ведь девушки должны быть хрупкими и бледными. Но, возможно, только возможно, все это сыграет мне на руку.
Я не умела петь или читать стихи. Не умела танцевать. Мне не хватало грации, очарования или хитрости. Но я умела шить. Небеса тому свидетели, я умела шить.
Это должна быть я.
Когда отец вернулся к молитве, я макнула палец в уголь из камина и намазала им брови. Рядом с рабочим столом лежали ножницы. Я взяла их, но замешкалась. Мои руки никогда не дрожали, срезая ткань, – я могла провести ровную линию даже во сне, – так почему же они тряслись сейчас?
Я коснулась кончиков своих волос, которые даже заплетенные спускались ниже талии. Развязала ленты и расплела косички. Пряди волнами легли на спину, щекоча поясницу.
Затем опустила руку с ножницами. Моя задумка была чистым безумием. В таких ситуациях нужно быть рациональным, обдумать все последствия своих действий. Но в голове звучали слова министра Лорсы, говорящего, что я не могу поехать. И слова отца.
Всю жизнь мне твердили, чего я не могу делать, потому что я девушка. Что ж, это мой шанс узнать, на что я гожусь. Единственное, что можно сделать, – это воспользоваться им.
Я расслабила руку и прижала лезвия к задней части шеи. Затем одним быстрым движением отрезала волосы по плечи. Те посыпались по спине и приземлились у ног кругом из черного атласа, пока ветер из окна не разметал пряди с той же легкостью, что и перья.
Руки перестали дрожать, и я собрала волосы в пучок, как Кетон и все юноши его возраста. После этого меня охватило странное спокойствие, будто я отрезала мои страхи вместе с волосами. Это не так, но паниковать было уже поздно. Теперь мне была необходима подходящая одежда.