– Решил прогуляться.
Мастер принюхался, сморщив свой широкий нос.
– Чувствую запах приправ.
Я пожала плечами.
– Одна из служанок решила меня угостить.
Иньди перекрыл мне дорогу к столу. Затем намотал бороду на пальцы.
– Ты удивляешь меня, юный Тамарин. Возможно, в тебе действительно кроется какой-то талант.
– Спасибо, – пробормотала я, пытаясь обойти его, но он все так же не давал мне проходу.
– Тем не менее такой парень, как ты, должен заплатить взнос, прежде чем стать портным его императорского величества, – продолжил Иньди. – Не знаю, где ты научился так шить, но тебе не отобрать у меня должность. Я лучший портной в Аланди, все это знают. И предупреждаю – не мешайся у меня под ногами. Иначе пожалеешь.
К этому времени я уже убедилась, что это Иньди испортил мою шаль.
– Я здесь, чтобы служить императору, а не играть в ваши игры.
– Будь посему, – ответил он. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Уходя, портной задул мои свечи, оставляя рабочее место в темноте.
– Постарайся не поджечь свою работу, – крикнул он мне в спину, посмеиваясь.
Я снова зажгла свечи. С собой у меня были киноварные и изумрудные краски для окрашивания нитей, поэтому их я приготовила первым делом. Затем высыпала цветы и специи с кухни в баночки; понадобится несколько часов, прежде чем они будут готовы к использованию.
Далее погладила атлас, представляя свой рисунок на пока еще пустом холсте: горный пейзаж, который напомнит леди Сарнай о доме – он должен поражать, поэтому стежки будут маленькими, чтобы продемонстрировать мое внимание к деталям и мастерство в сложной вышивке.
Пальцы взялись за работу. Я начала с цветов: всегда вышивала простую основу, после чего заполняла лепестки, стебель и листья. На это ушла всего пара минут, но нужно было вышить еще десятки таких. Дальше я займусь контурной вышивкой гор, вырисовывая нитью длинные рваные линии, чтобы очертить их.
Работа заняла всю ночь. От миниатюрной святыни мастера Иньди источался мощный запах благовоний, и мои веки отяжелели. Я ущипнула себя за щеки, чтобы проснуться.
Игла вонзалась и выскальзывала из атласа. Три стежка за один удар сердца. Вниз и вверх.
Когда рассвет был уже близко, я размяла руки и спину, которая начала болеть от стольких часов в сгорбленном положении. Встав, увидела базовую форму для туфельки на столе Норбу, но он еще не начал ее шить. Возможно, у него имелся опыт с обувными изделиями, но мне все равно показалось дерзким с его стороны пропускать рабочее время.
Когда наконец в передней части зала прозвучал гонг, мои пальцы истерлись от труда.