На этом всё, — резко закончив, обломил меня с очередным вопросом старик и, завалившись на лапник, укрылся овчиной.
Мы ещё немного посидели, я осмысливал услышанное, Аника с Халом думали о своём, хоть и было заметно по лицам товарищей, что любопытство тех прямо съедает, однако с вопросами не набросились — сдержались.
Со слов деда — опасность этой ночью нам не угрожала и в дежурстве необходимость отсутствовала. Хал заинтересовавшись самодельным спальником да, посмотрев, как я в нём устроился, констатировал:
— Обязательно себе такой же сделаю.
Надо заметить, размерчик спального мешка соответствовал икс-икс-элю и доверху был зашит лишь один его край, другой же — только на половину — дабы при внезапной побудке иметь место для манёвра.
Утром из грёз меня вырвал моросящий дождик. Вылезая, я потревожил волка, аккуратно через него перелез и, прикрыв овчиной белого засоню, пошёл к ручью — умываться. Там уже находилась вся честная компания. Свинцовые облака, постепенно унося с собой промозглую сырость, медленно проплывали по небосводу, робкие лучи просыпающегося светила гнали их словно стадо баранов на запад — день обещал быть погожим.
— Ну как? Сны не беспокоят? — будто читая мысли, задал вопрос сердобольный старик.
— Нет, всё нормально, — солгал я ему — не хотелось обсуждать при друзьях мои грёзы, они вчера и так изрядно наслушались, от любопытства едва ли не лопнули.
* * *
А рассказать имелось что. Сверкающего смерча, в этот раз не было, видимо, он появляется только тогда, когда я переношусь в свой мир во время бодрствования.
Снилась мне — всё та же палата, ночь, дежурный свет и моргание лампочек медицинских приборов. Сильно напоминающий Прохора Алексеевича дед — примостившись на кресле — дремал, я, всё так же лежал без сознания.
Неожиданно пискнувший прибор — привлёк внимание. Веки больного — то есть меня, дёрнулись да распахнулись. Старик вскочил и оказался у койки:
— Ты меня слышишь? — задал он вопрос, вышедшему из комы человеку. Именно человеку, поскольку, я уже больше не отождествлял себя с телом, как будто это вовсе и не моё, а кого-то другого.
Моргнувший мужчина дал понять, что слышит. Дед отключил пищащий агрегат и повисла тягучая тишина. Взгляд пришедшего в себя остановился на том месте, где я сейчас находился, похоже, что он меня видел.
— Если ты можешь встать, то нам лучше отсюда побыстрее убраться, здесь не безопасно, — продолжил вещать ему дед.
— Да, я смогу, — проговорил тот моим голосом и вынул из вены катетер капельницы.
— Спасибо тебе, добрый человек, — обращаясь в мою сторону хрипло промолвил он, — Не переживай — я сохраню твоё тело. А придёт время, заново его займёшь, не печалься — делай, что должен…