Вставая и отряхиваясь от налипшей грязи, не забыв, чем завершилось предыдущее погружение в изменённое состояние, привожу зрение в норму, вновь попадая во тьму. Две лошади со двора всё же сбежали, однако рванувший за ними Аника, быстро привёл их обратно. Тем временем, Хал вязал руки оглушённому дедовой клюкой разбойнику. При свете факела глянув на трупы, убедился в истинности своего подозрения — это оказались наши соседи: "Да, всё же недаром мне не понравились их недобрые взгляды". — Двое отправились к праотцам, один с переломанными коленями находился в забытьи, а последний — ловко связанный, с сотрясением мозга, но уже пришедший в сознание, мычит нечто несвязное.
Подумав об одном и том же, я вместе с владельцем постоялого двора, дородным бородатым мужиком неопределённого возраста, устремляюсь к конюшне.
— Прошка, Прошка, ты где, сынок? — как только мы оказались внутри, с тревогой в голосе крикнул отец. Тишина… Поднятый факел осветил дальний угол, где по обыкновению дежурил его сын.
— Слава Богу, вроде бы жив… — с облегчением воскликнул мужик, развязывая руки испуганному пацану.
Обняв Прошку и потрепав его по русой голове, папаша сразу начал командовать:
— Беги в кремль, крикни на воротах — конокрадов поймали, пусть как рассветёт, к нам едут — следствие чинить надобно. — Всё ещё перепуганный малец, боясь отправляться в ночь, несколько мешкает, подошедший Хал его выручает:
— Я провожу, подожди немного — оденусь…
Постоялый двор гудит точно растревоженный улей, на улицу выбежали все домочадцы, подоспели разбуженные соседи, от факелов стало светло словно днём. Аника, лошадиная душа, повёл коней в амбар, а мы с дедом присели на завалинке.
— Ты, что не спал-то? — начиная разговор, задал вопрос учитель.
— Спал, но проснулся, во сне дома был — тебя видел, с женой разговаривал, сына напугал… — ответил я, затем — в общих чертах пересказал сновидение.
— Добре… значит, я ещё пятьсот лет проживу, за что мне такое? — покряхтел дед и задумался. — Впрочем, догадываюсь, — после минутной паузы, продолжил он, — Отверг я веру предков — не властны надо мной их эгрегоры.
— А как же Род и всё такое?..
— То не вера — то истина, природа вечна и я, похоже, что вместе с ней…ох-хо-хо, — поохав, старик вновь замолк.
Я, дав ему чуть время подумать, обратился:
— Дозволь спросить, — в ответ он кивнул, — Скажи, почему мне не удалось быстро перейти в изменённое состояние, а как по башке схлопотал, так моментально в нём оказался.
— Всё просто, сильные эмоции, в данном случае страх, отключают мозг, и тело, уже зная, что делать берёт на себя всю нагрузку. А вот, когда сознание уже изменилось, тогда, под действием сильных чувств, начинаются настоящие чудеса. Данное свойство изменённого сознания — очень мощная штука, однако, эмоции должны быть действительно яркими, будь то ненависть или любовь — без разницы, впрочем, результат будет неодинаков. Что ожидать от страха, ты уже представляешь, ненависть тоже знакома — два куска фарша вместо разбойников, красноречиво о том засвидетельствовали, ну, а с любовью и другими чувствами — сам разберёшься, так сказать, опытным путём.