Несколько дней мы проверили в траурном молчании, оплакивая все несбывшиеся надежды. Как и всегда, мы заговорили, будто ничего не случилось, будто между нами не встали все сказанные слова. Каждый раз стена из обидных слов становилась всё крепче, а ниточка, всё ещё связывающая нас, тоньше.
Тем временем Алиса замкнулась, и я не мог вскрыть замок, который она повесила на наши доверительные отношения. Я не понимал причины, но догадывался, что она могла злиться на меня из-за маминого наказания. Я не лез к ней, дожидаясь, когда буря стихнет сама собой. Буря не стихала.
– Такой у вас возраст, – отмахивалась мама на мои попытки узнать, из-за чего переменилось настроение Алисы.
– Какой?
– Возраст подвергать всё сомнению, ни с чем не соглашаться и раздражаться от нечаянного вздоха.
– Значит, у тебя всю жизнь такой возраст, ма? – бодро спросил я.
– Не смей перечить матери! – серьёзно произнесла она, но в голосе сквозила улыбка.
– Никакой свободы слова в этом доме! – в тон ей ответил я.
Чтобы занять вечера, я стал выгуливать лабрадора нашей соседки – он был забавным, а его уши смешно подлетали вверх при беге. Мы быстро подружились. Он ставил передние лапы мне на плечи и облизывал лицо шершавым языком. Мы вместе бегали в парке и купались в озере. Ноги соседки, поражённые артритом, не позволяли ей гулять с четвероногим другом так часто, как требовалось.
Во время очередной прогулки я лежал в тени деревьев, затерявшись где-то в глубине парка, и читал. Пёс носился рядом с мячиком в зубах и вилял хвостом. Его хвост служил единственным источником ветра, поэтому я смачивал сухие губы водой и вновь принимался читать, увлечённо перелистывая страницу за страницей.
Когда грязный мяч упал мне на ноги, я недовольно шикнул на пса.
– Себа! Ну он же грязный… и слюнявый… – я смахнул пыль с шорт и тут же улыбнулся, увидев довольную морду пса. – Ну я же только что с тобой играл! Даже не проси…
Я быстро капитулировал под молящим взглядом и бросил мячик в дальние кусты, чтобы пёс дал мне больше времени на чтение.
– Давай, Себа, ищи…
Он метнулся в сторону, и мой взгляд успел зафиксировать только светлый хвост, утопающий в зелени. Алиса утверждала, что соседка назвала его в честь краба Себастьяна из мультфильма Русалочки, но я ставил этот факт под сомнение. Скорее всего, она хотела выставить меня дураком, поэтому я не поддавался на очередные уловки. Со временем я научился не доверять каждому её слову.
Я пытался одолеть «Мастера и Маргариту» Булгакова. Губы беззвучно шевелились, оживляя слова и пуская их в раскалённый воздух. Я снова и снова бросал мячик и тут же погружался в тонкое кружево слов.