– Георгий! У меня нет слов, – мужчина восхищенно улыбнулся и покачал головой – не понимаю, мол, как ты это сделал?
Потом поклонился Юле, поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Примите мое восхищение, Юлия Петровна! Вы удивительная! Столько грации, женственности и в тоже время мужества.
Дыхание у нее перехватило, кровь прилила к щекам, и она с трудом нашла силы что-то такое промямлить в ответ. Георгий представил их. Мужчина оказался какой-то юрист или финансист, она плохо запомнила. Он еще постоял рядом и ушел. Потом подходили многие, но ей уже не было так страшно.
Юля осмелилась оглядеться и поняла, что никто на нее и не смотрит. В дальнем конце зала группа музыкантов в черных фраках наигрывала джазовую композицию. Несколько пар танцевали. Слышался смех. Дамы в нарядных туалетах, с маленькими блестящими сумочками в руках, на высоченных каблуках, с бриллиантовым блеском в ушах, на шеях и пальцах походили на экзотических райских птичек, соперничающих друг с другом яркостью оперения.
– Вот так, Юля, нынче потребляется искусство. Шампанским и музыкой приходится завлекать, – шепнул ей Георгий и засмеялся.
– А без шампанского не пришли бы? – удивилась она.
– Пришли бы, но меньше. А так, посмотри – полгорода здесь. Завтра гламурные журналы напечатают, в новостях покажут, и потянутся людишки. Кто-то просто потому, что модно, кто-то за компанию, но будут и те, кто оценит и поймет. Вот ради них все это действо и задумывалось, – он обвел рукой зал. – Помнишь, как ты в Липецке на портрет мужика смотрела? Я ведь к тебе подошел, что ты как раз из тех, кто понимает. Только не говори, что ты в этом деле профан. Все это, – он опять обвел рукой пространство, – не для них и не для меня. А для таких, как ты, как Юра наш. Если человек смотрит на картину или музыку слушает, или книгу читает и в душе его рождаются мысли, каких раньше не было, то это стоило рисовать, писать, играть.
Юля посмотрела на мужа и, кажется, поняла.
– Но разве они не понимают, – кивнула она в сторону гостей.
Георгий усмехнулся и покачал головой.
– Половина, дай бог, третья часть, что-то там понимает. Остальные просто пришли пожрать на халяву и себя показать. Но без них никуда. Таковы правила игры, Юля.
– Игры? А разве мы обязаны в это играть?
– Нет. Но что происходит с ребенком, который придя в песочницу, отказывается играть в общие игры? Он остается один. Как Бендер. Вот он не хотел в это играть. Всего и надо было, что потусоваться, засветиться, проставиться кому надо. Но наш великий художник выше этого. Результат ты видела.