Глава 11. Держаться до конца
В январе книга была закончена, и Георгий уже обрадовал своего редактора, отослав ему рукопись.
– Георгий Арнольдович, дорогой мой! – кричал тот на следующий день в трубку. – Это бомба! Куда там остальным мемуарщикам! Иной раз такое понапишут – тоска смертная. Сколько правки приходится делать… А у вас – прямо хоть сейчас в печать. И стиль! О, какой стиль! То тонкая ирония, то ядовитый сарказм! И все в меру. Я предвижу бешеный успех, вот не сойти мне с места!
– Ну, за это и моей жене отдельное спасибо скажи, – пробасил Гореславский. – Без нее я бы не справился.
– И ей спасибо, и вам спасибо! Теперь пару месяцев на правку, корректуру и я вам макет присылаю на подпись. Окей?
– Окей, окей, – Гореславский вернул трубку на место и подмигнул жене. – Гениальное произведение мы с тобой состряпали, Юлия Петровна. Вон, аж пищат от восторга. Зря ты на журналиста не выучилась.
– Так еще и не поздно, – улыбнулась Юля. – Какие мои годы!
– Что я слышу? – с поддельным удивлением воскликнул Георгий. – А как же обычные стенания, что ты этого не можешь, не умеешь и боишься?
– Я больше не боюсь, – Юля провела рукой по волосам, туго схваченным резинкой на затылке. Больше она не пряталась за ними. – Ты меня вылечил.
– Не может быть!
– Да. Когда я там стояла, на выставке, под светом люстр и фотовспышек. Я поняла, что можно либо дальше прятаться в соломе до конца жизни, либо уже вылезти и будь что будет.
– В соломе? – не понял Гореславский.
– Да. Я год после аварии на чердаке просидела. В соломе от всех пряталась. Пока Костя не приехал. А то бы и дальше сидела. Хотя нет. Я таблетки копила, рано или поздно все одно решилась бы.
Гореславский ничего не ответил. Он-то знал, как трудно идти навстречу своим страхам.
– Георгий, – решительно начала Юля, – книгу мы закончили. Ты закончил… – поправилась она и осеклась. Стало страшно. Опять сейчас все может перемениться в ее жизни. Георгий внимательно слушал. – Я бы хотела… Я хочу забрать сына, – все же решилась она. – Если ты не согласен, то… Мы можем жить отдельно. Но я так больше не могу!
Георгий выслушал, долго молчал, минуты две. Юля нервно сжимала руки.
– Ну, что же, – наконец, сказал он, – странно было, если бы ты об этом не заговорила. Рано или поздно. Ребенок в доме – это… в мои-то годы, наверное, будет забавно. Ну, даже если с этим возникнут проблемы, мы что-нибудь придумаем.
Юля выдохнула и бросилась Георгию на шею.
– Я знала, знала, что ты самый лучший… – шептала она. – Господи, я так тебя люблю…
– Ладно, ладно… – утихомирил ее порыв Георгий. – Ты меня придушишь сейчас. Я, чай, не мальчик…