Странные чувства испытала Юля, подъезжая к отчему дому. Он мало изменился хотя краска на стенах пооблупилась, да и забор покосился. Папа бы такого не допустил. Она вышла из машины и открыла скрипучую дверь калитки. Папа бы смазал петли, опять пришло ей на ум.
В доме было тихо и душно. Все окна закупорены. Мухи с негромким жужжанием носились под потолком.
– Есть кто дома? – позвала она и, не дожидаясь ответа, прошла в горницу.
Там сильно пахло лекарствами и немытым телом. На кровати лежала сморщенная старушка в платочке. На бескровном лице остро торчал обтянутый кожей нос. Юля с трудом узнала в старушке тетю Нину. Бог ты мой, а ведь какая красавица была! Она тихонько присела рядом.
Больная вдруг открыла глаза и испуганно уставилась на Юлю. Потом испуг в глазах прошел, сухие губы растянулись в подобие улыбки.
– Девочка моя, Юлечка, – прошептала она и заплакала.
– Тихо, тихо, – Юля с трудом сдержала слезы.
– Вот ты и пришла, – говорила Нина, сжимая ей руку горячими пальцами. – Теперь и умереть можно.
– Да что ты, тетечка Ниночка, – повторяла Юля, – рано тебе еще умирать.
– Э, – Нина чуть слышно вздохнула, – теперь уж все равно. Операцию сделали, все, что можно отрезали, разве это жизнь? Не хочу. Парни мои уже выросли, зачем я им? Петруша умер. Никому не нужна…
– Мне нужна. У меня же, кроме тебя, никого не осталось.
– Девочка моя, – Нина показала на стакан воды. Юля поднесла ей питье. Та сделал два небольших глотка, и откинулась на подушку. – Ты меня не кори, я тебе сказать должна. Смертушка уже рядом, а я не могу уйти не покаявшись, может, простит господь. Он ведь добрый. Хотя нет, не простит, так, может, хоть послабление сделает. Не перебивай меня, – остановила она Юлю, открывшую было рот. – Я виновата, девочка моя, перед тобой, ой, как виновата, – она снова заплакала. – Петя ведь мой был. Мой. Да я ведь, дуреха, не дождалась его. Как ушел в армию, да в Афган, так мне маманя все уши прожужжала: «Убьют, покалечат, будешь потом с калекой всю жизнь маяться». А тут и Степан из армии пришел и ко мне, а я и не устояла. А он пьющий оказался, всю жизнь мне поломал. А Петя отслужил и на сестренке-то моей и женился. Я думала назло мне, а он ведь ее любил! Как любил! Я все смотрела и завидовала. Завидовала, слышь, сестре завидовала! Злилась на нее. Увела, мол, жениха! Петя и не пьет и дом в порядке держит и Лиза всегда нарядная, веселая. Завидовала. – Нина зашлась тонким хихикающим смехом.
– Теть Нин, – успокаивающе произнесла Юля, – перестань, не переживай. Разве это грех! Полно тебе…