Константин медленно поднялся, неотрывно глядя на них.
– Костя, – нежно сообщила Алина, оторвавшись, наконец, от своего занятия, – мог бы, между прочим, и сам мне сказать про свою, – она слегка поморщилась, взглянув на меня, – новую любовь.
– Что?! – вид у аспиранта был, мягко говоря, ошарашенный.
– Но это даже хорошо, что все так вышло, – продолжала Алина, еще теснее прижимаясь к Максу. – Я уже точно поняла, что наши отношения были ошибкой.
– Я думаю, – медленно произнес Константин, прикрыв глаза, – тебе лучше уехать сейчас. Полагаю, Рогожкин проводит тебя до станции.
– Прекрасно! – Алина вскочила со своего места, дернув Макса за руку, и подхватила свой рюкзачок, по-прежнему валявшийся на земле там же, где она бросила его с утра, резко развернулась и зашагала прочь широким шагом. Макс кинулся за ней следом.
Константин тяжело посмотрел ей вслед.
– Я… – я наконец сумела выдернуть себя из транса, в который впала от вида целующихся Макса и Алины, и тоже вскочила со своего места. – Я ей все объясню!
– Стойте! – окрик заставил меня замереть на месте на краю нашей поляны. Константин уже стоял возле меня.
– Что вы собираетесь объяснять? – вкрадчиво спросил он, буравя меня взглядом.
– Я… это я виновата, – сбивчиво начала объяснять, – я не нарочно, то есть, нет, нарочно, но ведь я хотела только, чтобы Макс…
– Ясно, – аспирант смотрел на меня с таким невыразимым презрением, что хотелось попросту провалиться сквозь землю. – Идите обедать, Ягелева. И постарайтесь впредь пореже попадаться мне на глаза. Догонять никого не надо.
* * *
Хотелось бы сказать, что здесь и заканчивается эта печальная для меня история, но увы. Вечером состоялся еще мой разговор с Лешкой.
Собственно, на речку я пошла, чтобы пореветь в одиночестве вволю, после того как Макс – спустя пару часов, не меньше, вернулся к лагерю с донельзя самодовольным видом. Уединиться мне не удалось: очень скоро ко мне присоединился Лешка. Впрочем, приятель был отличной жилеткой: он молча присел рядом на бережку, погладил меня по голове, и я принялась реветь в его плечо, бессвязно рассказывая что-то о том, какая я неудачница, и о том, что замуж меня никто никогда не возьмет.
– Ну почему, – стеснительно заявил Лешка. – Вот я, например, возьму.
– Правда? – я подняла голову и внимательно на него посмотрела. Даже в начавших сгущаться сумерках было отчетливо видно, как ярко запылали его уши.
– Правда, – твердо сообщил он.
Я смотрела на него, размышляя. Нет, конечно, Лешка, со своими прыщами, ушами и всем прочим – не предел ничьих мечтаний. И не сказать, чтобы он был таким уж умным или интересным – по крайней мере, никогда не блистал особенно на семинарах, а в компании его и вовсе было незаметно. С другой стороны, зато он наверняка надежный. И не сбежит с первой встречной, вильнув хвостом из-за каких-нибудь, например, глупых слухов, как это сделала та же Алина в отношении Константина. И не станет бегать за каждой юбкой, как Макс. А еще он заботливый. И добрый. И наверняка легко перенесет мой непростой характер и даже характеры всех моих родственниц. Так, может быть, это и есть моя судьба, просто я ее не заметила?