– А ты бы сердце свое послушала, Василисушка. Что оно говорит?
– Сердце… – подруга тяжко вздыхала. – Глупое оно у меня, Ягусенька, девичье, сердце-то. Замирает да колотится почем зря. Ведь я – вещунья премудрая, как мне сердца глупого слушаться?
…А может, и вовсе ошиблась вещунья. Ну ведь может и вещунья хоть раз ошибиться?
А рассказывать о своем, о сокровенном, Ягенке отчего-то никому не хотелось. Даже милой подружке. Почему-то казалось – то ли обидится Василиса, то ли не поверит, а то и осудит. Да нет, глупости все это – просто не хотелось ей пока ни с кем делиться тем теплом, что поселилось где-то в глубине души. Пусть побудет это пока – только ее.
И знала отчего-то – князь тоже не станет никому говорить обо всем, что тогда с ним случилось. Просто… просто осенью он весточку пришлет, а там…
Что «там», она предпочитала пока не загадывать – не спугнуть бы, счастье-то.
Так и вышло, что никто во всем свете не знал, где и с кем провел князь Кащей те самые несколько дней в начале лета.
* * *
Заходил и Иванушка в лесную избушку после. Молчал, сидел в углу, насупившись, прихлебывая травяной отвар. Ягенка не мешала – знала, как сложно бывает порой собрать мысли, сказать вслух то, что мучает.
Хлопотала по хозяйству, перекладывала травы – а сама про себя удивлялась: надо же, каким чужим он здесь кажется. Углы широкими плечами задевает, все старается не уронить что-то – да не в этом дело даже. Сразу видно, что не место ему здесь. Будто краской на картинку капнули, кляксу поставили, да вовсе по цвету даже неподходящую, глаз режет. А ведь вроде бы и свой почти, деревенский. То ли дело – князь: и одет не по-здешнему, и выглядит иначе – а окажись он сейчас здесь, так и казалось бы, что тут ему и есть самое место. Как будто к той картинке только несколько черточек пририсовали – и сделалась бы она целой, законченной.
Наконец, отставив кружку в сторону, Иван глубоко вдохнул.
– Ты ведь дружишь с Василисой, – это был не вопрос – скорее утверждение.
– Дружу, – кивнула Ягенка, не прерывая своего занятия – она толкла в ступке свежевысушенные травы. – Так ведь ты и сам ей вроде не чужой и не враг.
– Сама она себе враг, – мрачно ответил Иванушка, все больше хмурясь, и неожиданно наклонился чуть вперед, будто его только что осенила какая-то идея. – А ты можешь мне погадать? Ты ведь ведьма!
– С этим уж не ко мне, – усмехнулась Ягенка. На «ведьму» она давно привыкла не обижаться. Да и на что тут обижаться? По людским меркам – ведьма и есть. – Это Василиса у нас Вещунья. А я, если хочешь знать, Привратница. А при каких Вратах – то знать тебе необязательно. В общем, говори уж давай, с чем на самом деле пришел-то?