Вдруг Яра засмеялась, сообразив: да ведь она и будет той Зарей-Зареницей, за которой все те «светлые князья» пришли из-за тридевяти земель!
Но… узнают ли они ее? И не в том ли хитрость Толкун-Бабы, чтобы испытать догадливость отроков?
– Что ты веселишься? – Дорогоча ревниво покосилась на нее.
– Полезем с тобой на дуб! – Яра весело толкнула ее локтем. – Пусть-ка эти удальцы нас оттуда снимут!
* * *
Утром, пока одевались, к Бересту подошел Далята.
– Слышь… Я помню, видел у тебя сорочку хорошую…
– Ну? – Берест сразу понял, о какой сорочке товарищ говорит, и нахмурился.
О той, которую ему сшила в Плеснеске Летава, внучка бабы Бегляны, и вручила вместе с «счастьем-долей», когда Коловеева дружина покидала землю бужан. Сорочка была очень красивая: беленого льна, с красивой вышивкой красной нитью вокруг шеи, вдоль разреза на груди, по краям рукавов и подолу. Искусная работа, и вид нарядный. У Бреста сердце щемило при виде нее – когда-то мать однажды разбила укладку и он приметил там очень похожую сорочку. Для свадьбы ему приготовила, да не судьба оказалась… Нарочно он ее никому не показывал, Далята как-то сам увидел в пожитках. Вся их жизнь бродячая проходила будто на ладони друг у друга, тут иголки не утаишь.
– Слышь… – Далята пребывал в смущении, совершенно ему не свойственном. – Ты сам-то не носишь… одолжил бы ты мне ее, а? Для игрищ? А то стыдно: вроде решили за меня княжью дочку сватать, а одет я, как холоп последний.
За полгода Коловеевы отроки пообносились, и нарядных дорогих вещей, кроме добычи из Перезванца, ни у кого не осталось. Сорочки свои они стирали в реках, и те приобретали грязно-серый цвет.
– У тебя сукман есть, – напомнил Берест. – С псом крылатым.
За отвагу при взятии перезванской твержи Коловей выделил Бересту и Даляте по хазарскому кафтану с шелковой отделкой: у Даляты на груди красовались звери, вроде псов, только с крыльями, а у Береста и вовсе не пойми кто – вроде свиньи, только с ушами больше головы.
– Так то русский сукман, хазарский, леший разбери, тьфу! Куда я в нем на велик-день пойду, на Купалии? Боги обидятся, удачи не дадут. А твоя сорочка же и сшита на удачу. В ней будет мне счастье.
– Она на мою удачу сшита.
– Разве мы с тобой не братья ныне? Одна у нас удача! Я одолею – и ты будешь в чести.
– Может, Берест сам к Благожитовой дочке свататься хочет? – вступил Мышица. – А ты его удачу перенять норовишь! Если ты сын воеводский, то теперь все тебе одному, да?
– Что ты выдумал, пустолай! – напустился на него Далята. – Я разве набивался? Коловей так решил! Потому что мой отец в славе был. А я… и не хочу вовсе. Что мне в той дочке? Может, она страшная, как медведица!