Да я бы рад всех показывать только в хорошем виде, но это будет неправда, да и неверно. Я тогда буду, просто говоря, обманщиком.
Нет, встретятся на вашем пути и хорошие, и смешные, и плохие люди. И я хочу, чтобы вы были готовы ко всем встречам.
Если хотите знать, то, когда я пишу о плохом, мне самому плохо, так плохо, что даже чернила в авторучке в ы… с ы х а ю т. (Вот, перешёл на карандаш.)
Вдруг Сусанна села на кро… (И карандаш сломался от злости. Перехожу на пишущую машинку. Авось она выдержит. Она ведь металлическая.)
Продолжаю.
Вдруг Сусанна села на кровати, прохрипела:
— Умираю… помогите…
Папа вскочил. Мама вскочила, сбросила с головы холодный компресс, крикнула бабушкам:
— Она умирает!
Конечно, она и не собиралась умирать. И все знали, что она наверняка не умрёт. Не с чего!
Но ещё лучше все знали, что, если её не послушаться, она такое вытворит, что… лучше послушаться.
Вот тут мне придётся остановиться и подробнее растолковать вам, что же происходило в семье Кольчиковых. (Только бы пишущая машинка выдержала! На всякий случай кладу рядом коробку карандашей.)
Я уже говорил, что ничего смешного тут нет. Грустно всё это. Дело в том, что, едва родившись, Сусанна начала болеть, и это у неё здорово получалось. Болела она, можно сказать, не переставая и по-настоящему. Вот тогда смерть действительно грозила ей несколько раз. За пять лет девочка перенесла одиннадцать болезней. И конечно, её родители и их родители (то есть бабушки) боялись дышать на Сусанну. Стоило ей лишь пальчиком пошевелить, как четыре человека бросались к ней и, отталкивая друг друга, спрашивали:
— Что тебе, деточка?
— Что тебе, солнышко?
— Что тебе, кисонька?
— Что тебе, ягодка?
И деточка, солнышко, кисонька, ягодка требовала от родителей и бабушек чего только хотела!
И они её требования выполняли. И винить их в этом нельзя. К больному человеку, слабому, а тем более к ребёнку надо ведь быть очень внимательным.
Но никто не заметил, что Сусанна, став абсолютно здоровой, продолжала вести себя как больная. Она привыкла, что каждое её слово ловят, что каждое её желание исполняется. А отвыкнуть не могла. И не хотела.
Петька не зря ей завидовал. Уж какой бы он ни был, но его хоть в магазин можно было послать. А Сусанна ни разу сама даже не умывалась.
И если бы я составил список дел, которые она не умела делать, получилась бы толстая книга.
А раз родители и бабушки отдали ей столько сил, она и стала казаться им необыкновенным ребёнком. А когда поверили, что она необыкновенная, то стоило Сусанне, например, чихнуть, как все умилялись: