— Погодь, — сказал Домаш и, пошарив рукой в темноте, подтащил к себе небольшой табурет. Усевшись на него, он поправил одну из косичек в своей бороде и продолжил: — Скажем так, владыка новгородский Иона проявил некоторое беспокойство о тебе и прислал двух монахов ко мне на двор с наказом — охранять тебя и беречь. Беречь, как зеницу ока. Кстати, заодно владыка развил бурную деятельность в поисках татей, напавших на тебя и меня. Его монахи уже второй день обыскивают весь город и стоят на выходах с города. Кроме того, — добавил Домаш, — несмотря на то, что Иона немощен, он, аккурат в первый день твоего беспамятства, лично посетил боярыню Борецкую. И, думаю, не для того, чтобы просто повидаться с боярыней. Об этом сейчас весь торг судачит, — помолчав, произнес Домаш.
— Ясно, — пробормотал Дан. И попросил: — Помоги мне сесть… И скажи Вавуле или Семену, раз уж они все равно здесь… Кстати, а они почему тут? Неужели тоже из-за меня?
— Из-за тебя родимого, — с некоторой иронией и одновременно легкой завистью, проронил Домаш, — все тут из-за тебя. И Вавула, и Семен и остальные… были. Едва выпер их, — в сердцах добавил Домаш. — А еще монахи тут из-за тебя, и шум по Новгороду идет тоже из-за тебя. Скоро, — непонятно, толи в шутку, толи всерьез, пожаловался Домаш, — и меня из дома выселят, а здесь, как ты говорил, фи-ли-ал, — по слогам произнес мудрёное слово Домаш, — двора владыки устроят с обще-жи-тием. Так и кружат все вокруг… Ты что попросить хотел? — резко сменил тему Домаш, застав врасплох задумавшегося — от подобных известий — Дана.
— А, это, — очнулся от своих мыслей Дан, — пить хотел, чтобы принесли. Квасу какого или просто водицы.
— Вавула, — произнес Домаш, — ты еще не спишь? Принеси квасу для Дана.
Пока Вавула ходил за квасом, Домаш поделился с Даном хроникой событий за последние 2 дня, то есть за те 2 дня, что Дан провалялся в беспамятстве. И для начала сообщил о визите к нему, Домашу, бирича, как раз на следующий день после нападения татей на Дана и Домаша. Однако, не успел и след остыть ускакавшего с известием о беспамятстве Дана бирича, как на подворье, возникли, словно из воздуха вывалились, сам новгородский посадник на пару с новгородским же тысяцким. И тысяцкий, и посадник сходу озаботились здоровьем Дана, мгновенно откуда-то появилась пользующая саму боярыню Борецкую знахарка Велинишна, просидевшая возле, лежавшего пластом, Дана весь день… Следующим, как понял Дан со слов Домаша, кто серьезно озаботился здоровьем Дана, стал архиепископ новгородский, владыка Иона. Притом озаботился настолько серьезно, что на подворье Домаша тотчас же обосновались воины-монахи из так называемого «владычьего полка», подчиняющегося лично архиепископу, а по всему Новгороду начался розыск напавших на Домаша и Дана татей. И на всех, даже самых малозначительных, выходах из города, появились дюжие мужи с оружием и в темном монашеском одеянии — поверх панцирей и кольчуг.