Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция] (Бачило, Ткаченко) - страница 2

Как видите, на абонементе напечатаны и новое, и старое названия. Тут такая деталь. В «Каталоге советских газет и журналов на 1988 год», составлявшемся заблаговременно, числится еще «Рабочая смена», а вот в приложении к нему фигурирует уже «Парус». Можно опираться на каталог, можно на приложение — в любом случае с января вы начнете получать журнал с новым названием.

Чтобы определить, какие темы и рубрики «Рабочей смены» наиболее актуальны, интересны, а стало быть, перспективны и для «Паруса», просим вас заполнить анкету, также напечатанную на соседнем листе. Выставив по 10-балльной шкале оценки публикациям этого номера, вырежьте, пожалуйста, анкету и пришлите в редакцию.

 _{>Рабочая смена № 1 1987 г.}

Когда Иван во втором часу ночи подошел к своему дому, у калитки его ожидали двое.

— Сургучев И. Б.? — спросил один из них.

— Ага, — ответил Иван.

— Тысяча девятьсот шестидесятого года рождения?

— Да. А в чем дело?

Неизвестный, несмотря на темноту, сделал пометку в какой-то бумаге.

— Распишитесь здесь и здесь, — сказал он.

— Зачем?

— Это пустая формальность. Такой порядок.

— Слушай, дядя, — проникновенно сказал Иван. — Шел бы ты отсюда!

В голове его был легкий туман, а в ушах все еще звучала зажигательная дискотечная музыка.

— У нас мало времени, — скучным голосом сказал неизвестный. — Сегодня уже воскресенье. В понедельник утром, возможно, на Марсе начнутся военные действия. Двенадцать часов назад объявлена выборочная мобилизация почти во всех витках нашей Галактики. Земля должна выставить каждого двухмиллиардного. Вы внесены в списки. Нужно спешить.

— Ну, я пошел, — сказал Иван. — Бывайте здоровы! — Кулаки его зудели, но связываться сразу с двумя не хотелось.

— Подождите! — услышал он вслед. — С живыми уж очень много возни. Да и вам так будет спокойнее.

Иван обернулся. Тот из психов, который все время молчал, правой рукой вытащил из-за пазухи тускло блеснувший в лунном свете пистолет, а левой ловко подсоединил к стволу длинную трубку.

— Эй, брось! — закричал Иван.

Прежде чем очнуться, он вновь пережил все это: и горячий пронзающий удар в бок, и трепет разорванных внутренностей, и вкус хлынувшей из горла крови, и собственную короткую агонию.

Иван лежал на чем-то жестком и холодном, плотно упакованный в пахнувшую пылью мешковину. Рот и глаза были заклеены. В груди саднило. Ни рук, ни ног он не ощущал.

— Пломба в порядке, — сказал кто-то над ним. Голос напоминал визг обреченного на смерть поросенка. — Где там нож?

— Ты не очень-то, — сказал другой голос, спокойный и властный. — Тряпки здесь дороже золота.