— Игорь, представляешь, у него был третий инфаркт. Мои действия признали правомочными. Теперь звони своему знакомому, я согласен на перевод.
Игорь достал блокнот и набрал межгород. Знакомый выслушал его и попросил Виктора приехать самого, на собеседование. Да и время на перевод сократиться вдвое. А то пока рапорта ходят туда, обратно.
— Игорь, а ведь меня могут не отпустить.
— Попроси Алика, что бы с Ивановичем переговорил. Они ведь, друг-друга знают много лет. Алик у него стажером в ГОМе начинал. — Точно. Так и сделаю. Черт, чуть не забыл. Тебя Иванович спрашивал. Он сильно не в духе. Сказал, что он тебя породил, он тебя и убьет. От радости из головы вылетело.
Игорь попал в УБОП не без поддержки Ивановича, который поддержал решение начальника. Хотя, первый заместитель, поменявший кресло зама на кресло начальника УБОП, был против перевода. Когда Игорь зашел к Ивановичу, тот сидел, просматривал аналитическую справку. Отложив справку в сторону, он кивнул Игорю на кресло и пересел на соседнее.
— Ну, американский шпион, докладывай.
— Иванович, там и докладывать нечего. Я, к нему не подходил, он сам ко мне подошел. За жизнь рассказал.
— Успокойся. Я все знаю. Это этот капитан, щелкопер, паркетный, волну погнал. Хотел оборотня в погонах выявить, то есть тебя. Да, звездочку пораньше на погоны получить. Там, тоже, ребята не дураки сидят. Не будь он генеральским сынком, выгнали бы с треском. Не удивлюсь, если он скоро начальником ФСБ по области станет. У них сейчас, такая же гнилая система, что и у нас. Если ты, не генеральский сынок, то путь наверх тебе заказан. У меня, Игорь, к тебе другой вопрос. Что-то ты в последнее время понурый ходишь. Не вижу злости, азарта. Насчет показателей, к тебе вопросов нет, чуть выше среднего. Я, прекрасно понимаю, что наша палочная система ни к черту. Кто-то случайно снял серьезную группу, а потом год доит ее, каждый день по палочке ставит, что преступление раскрыто. Кто-то пашет, каждый день людей таскает, а показатели меньше. Ты, думаешь, мы не понимаем, что если бы Витька за сухофрукты тогда не зацепился, то эти звери и дальше убивали. Сейчас, кто-то на коне, а он, очередной воз тащит. Я же помню, каким ты был. Тебе хлеба было не надо, работу давай. Я когда первый раз на север в командировку приехал, местные опера бегали за твоим начальником, что бы их задания твоя группа отрабатывала. Даже здесь, хотя ты работу не знал, был ноль без палочки, сразу начало получаться.
— Иванович, как бы, тебе получше, объяснить? Представь, горит лампочка, ярко горит, долго. Потом сбой напряжения и сгорает тонюсенькая, металлическая проволочка. Остается только оболочка. В хозяйстве не используешь, остается только выкинуть. Можно другой пример. Пересади рыбу из пресной воды, в соленую, она может и не сразу, но умрет. Вот и у меня, что-то щелкнуло и перегорело. Ты же знаешь, мне всего сорок, но на душе одна чернота, все выгорело. До УБОП, я жил в своем иллюзорном мире, где черное это черное, а белое, это белое. Там не было полутонов. Наружка, это большая семья, где все про всех знают. Все строится на доверии. Это своего рода секта, со своим кодексом чести, со своими неписаными правилами. Там, если хоть раз совершишь подлость, или струсишь, лучше уйти самому. А первый урок, который я здесь получил, не доверяй никому и ни о чем не спрашивай. Иванович, ты не беспокойся. Мне немного осталось. Я, доработаю и уйду. Доработаю честно. Место занимать не буду.