Последнее, что он видел перед тем, как уйти с Обезьяньей Печалью, были прутья и деревянный потолок его клетки в саду. Клетка была просторная, но ему было тесно и плохо в ней, потому что Обезьянья Печаль занимала ее почти всю. Сначала, когда она выползла из ножевой раны в его плече и поселилась вместе с ним, она была маленькая и почти не доставляла неудобств, только плохо пахла и покусывала больную лапу орангутана. Но день ото дня она росла, тяжело и жарко наваливалась на Рому, дергала, толкала, тянула куда-то за собой, не давая удобно улечься, вдохнуть свежего воздуха.
А сейчас Рома не улавливал ни звуков, ни запахов. Не было жара в теле, вернулись силы. Он поднес лапу к глазам и удивился еще больше. Лапа была голая, без шерсти, бледнокожая. Он принялся разглядывать ноги, поднимая то одну, то другую. Они тоже были голые, белые, с такими короткими пальцами, что ими нельзя ухватить ветку. И живот, и грудь Ромы светились белой кожей, на них только кое-где сохранились островки рыжей шерсти. Он пожалел, что стал так некрасив, так похож на людей.
«Выходит, это Обезьянья Печаль привела меня сюда», – подумал Рома.
Он огляделся. Он не мог осознать ни размеров, ни формы помещения или местности, в которой находился. У места не было очертаний. Не было ни стен, ни углов, ни границ, ни расстояний. Будто всю обстановку, весь пейзаж, как рисунок, стерли, оставив чистый лист. Только в глубине молочного ландшафта, словно в тумане или на полотне экрана, проплывали тени неясных фигур.
Рома долго топтался на месте, посреди белой пустыни, не зная, что делать, куда идти. Картина вокруг, превращения, произошедшие с ним, удивляли и смущали Рому. Орангутан чуял и перемены внутри себя. Изменения эти были неуловимы, как таяние снега, но они тревожили Рому даже сильнее, чем то, что он видел.
Орангутан почувствовал себя обиженным, обманутым и одиноким. Ему захотелось сочувствия, защиты. Он вспомнил о своей подруге Бэби и решил отыскать ее. Ведь она тоже, раньше его, ушла с Обезьяньей Печалью, а значит, должна была быть где-то здесь, в этом белом просторе.
Рома двинулся по направлению к далеким, мелькающим теням. Он шел, по-обезьяньи раскачиваясь. Тени, к которым он приближался, становились четче. Вдруг, как из тумана, прямо на него вышли двое. Рома испугался и шарахнулся от них, потому что принял за людей. Но сообразил, что это не люди, и испугался еще больше. Отбежав на безопасное расстояние, он с любопытством разглядывал пару, которая следовала, не обращая на Рому внимания.
Эти двое передвигались, как люди, на двух ногах, но при этом один из них имел кошачье лицо, хоть и гладкое, без шерсти, но со стрелками длинных торчащих усов, носиком-пуговкой и круглыми глазками, а у второго вместо носа свисал слоновий хобот. И одежды на них не было, а Рома знал, что людей без одежды не бывает. Глядя вслед, Рома обнаружил у двуногого кота хвост. Правда, хвост был не кошачий, пышный султан, а – лысый, облезлый прутик.