– Замуж за него собралась, да?
– Да! – смело выпалила она и посмотрела на него с недоумением. – Но тебе-то что? Нестор – хороший человек, ты можешь за меня только порадоваться. Как брат.
Последние два слова укололи больнее всего. Роман скрипнул зубами от злости и стиснул ее руку так сильно, что она закричала от боли.
– Я не могу порадоваться, идиотка! Потому что я ревную тебя к этому недоумку. Потому что я люблю тебя, черт побери! Но, чувствую, эта любовь станет моим концом…
Маргарита всхлипнула и зажала рот ладонью свободной руки.
– Ты не можешь любить меня… – упрямо замотала головой. Снова завела свою песню. Кого она пытается в этом убедить – его или себя?
– Еще как могу!
– Не можешь. Эта любовь греховна. Ты мой двоюродный брат.
Опять заладила. Снова опустила глаза. Даже взгляд на него считала постыдным!
– Глупости! – пытался он достучаться до нее. – В Европе и сейчас не запрещены такие браки. Одно твое слово, и я заставлю всех принять наш выбор. Я переверну весь мир, но никто не посмеет нам помешать!
– Одно слово… – растерянно пробормотала она. – Мое слово: нет. Нет, Рома.
– Почему?
– Потому что... Потому что я люблю Нестора.
Слова Маргариты напоминали пощечины. Роман был готов поклясться, что чувствовал жгучие удары на своих щеках. В один миг ему захотелось передавить пальцами тонкую кость ее руки, чтобы ей стало так же больно, как и ему. Чтобы она завопила, зарыдала от боли и умоляла ее пощадить. Может быть, тогда бы ему стало легче.
Но он сдержал себя. Подошел совсем близко и процедил:
– Повтори.
Она молчала, не осмелившись отступить. Роман жестко схватил ее за подбородок и силой заставил смотреть ему в глаза.
– Повтори, что любишь его!
Но она продолжала молча его рассматривать. А он жадно следил за ее глазами. Сначала взгляд Маргариты коснулся верхней части его лица. Очертил линию его глаз и бровей, скользнул к волосам. Затем плавно и немного неуверенно переместился на его губы. Это был пламенный взгляд, который говорил о многом. Она никогда не смотрела так на Нестора. Только на него. И этот взгляд был красноречивее любых слов.
– Любишь его? – не сказал, почти зарычал.
– Рома… – Стон-мольба, стон-упрек вырвался из ее сладостно-запретных губ.
Нетерпеливо притянул ее к себе, так, что их губы оказались совсем близко друг к другу. Пальцами впился в ее плечи, оставляя жгучий след на нежной коже. Властно убрал волосы с лица Маргариты и увидел, как свет ласкает плавные изгибы ее тела, как мерцают гжелью ее зрачки.
– Только не ври мне, не ври, чертовка!
Прижал ее к стене и почувствовал, как она уткнулась носом в его грудь, а затем принялась неистово целовать его плечи сквозь тонкий шелк рубашки, вызывая бешеные мурашки под кожей.