Восемнадцать лет она была пленницей жизни, загнанной в жесткий кодекс правил и ограничений. Теперь она имела полное право утолить всю свою жажду удовольствий и движения. При этом ей надо было думать не о том, чтобы управлять напрямую, но о том, чтобы правильно играть роль, отводившуюся в Англии конституционной монархии: быть бдительной, советовать, подсказывать, дипломатично ориентировать. Это была очень тонкая роль, которую ей помог играть ее премьер-министр лорд Мельбурн, человек, полный привлекательности, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, имевший огромный политический и общечеловеческий опыт. Он быстро стал alter ego Виктории, ее другом, отцом, которого у нее никогда не было; злые языки – всегда очень активные при дворе – засудачили даже об их связях, более чем тесных.
28 июня 1838 года состоялась коронация девятнадцатилетней королевы. Утомленные старыми наполовину сумасшедшими королями, предшествовавшими Виктории, англичане наводнили город, стремясь присутствовать на церемонии. И в течение десяти дней шли одни лишь банкеты, балы и праздники, и происходило это в обстановке всеобщего ликования.
Смущенная Виктория шепотом обращалась к придворным:
– Умоляю, скажите мне, что я должна делать?
Даже кольцо, которое ей должны были надеть, оказалось мало, и архиепископ едва не вывихнул ей палец. Более того, в тот же день в небе над Лондоном был замечен черный лебедь, и это обстоятельство дало повод говорить, что Виктория долго на престоле не просидит…
Прошло совсем немного времени, и молодая королева дала понять, что вопрос о том, что она должна делать, остался в прошлом. Во время разразившегося после смены монарха правительственного кризиса лорд Мельбурн, поставивший перед Викторией вопрос о смещении двух придворных дам, мужья которых принадлежали к прежнему правительству, получил такой ответ:
– Я не откажусь ни от одной из моих леди и оставлю их всех. Меня не интересуют их политические взгляды. Я не беседую с ними о политике.
При этом, когда Парламент организовал замену либерала Мельбурна на консерватора из партии тори Роберта Пиля, разгневанная Виктория сделала все возможное, чтобы возвратить к власти своего друга.
И вот Мельбурн снова оказался рядом с ней, и она могла заняться другой проблемой: вопросом собственного брака. С ее раннего детства мать вела переговоры на эту тему. Дело в том, что, став королевой, Виктория не могла связать жизнь с соотечественником, таковы были условия.
В 1839 году на торжества по случаю двадцатилетия королевы в Лондон прибыл цесаревич Александр, будущий император Александр II. Высокому голубоглазому красавцу было на год больше. Безупречные манеры, любезность, наконец, исключительной красоты мундир, как влитой сидевший на русском принце, вызвали среди дам настоящий ажиотаж. Оказалось также, что и сердце королевы – не каменное. На балу и первый, и последний танец именинница отдала Александру. Было ли это только жестом вежливости по отношению к влиятельнейшей державе? Во всяком случае, взволнованная королева призналась жене премьер-министра, что цесаревич ей «чрезвычайно понравился», что «они стали друзьями» и что «дела идут хорошо».