Перед Кэлюметом лежала страна его юности, дремлющая в ослепительном блеске полуденного солнца, ведущая в нескончаемую даль. Он хорошо ее помнил и вот сейчас долго рассматривал, отыскивая знакомые места, припоминая случаи, с которыми эти места были связаны. Пусть он забыл о них в дни своего изгнания, но сейчас все вернулось к нему, в его памяти все всплыло ясно и отчетливо.
На расстоянии пяти миль, там, где река раздваивается, поднимаются крыши домов ранчо его отца — ранчо «Лэйзи Уай».
Праздничное настроение овладело им, и он забыл пустыню, долгий путь, суровые дни на чужбине. Но даже теперь выражение его лица не изменилось. Он изучал долину еще некоторое время и, дернув поводья, послал пони вперед. Животное нетерпеливо мотнуло головой, почуя близость пищи и хлева, но твердая рука Кэлюмета охладила его пыл. Кэлюмет не спешил. Он еще не нашел объяснения своей странной прихоти, которая привела его сюда после тринадцатилетнего отсутствия, и хотел подумать об этом. Он насмешливо скривил губы, медленно проезжая по долине. Он совершенно не представлял, как воспримет его возвращение отец, который никогда не интересовался им. Кэлюмет не мог не считаться с этим. За все это время он не послал сюда ни слова, и ему ничего не посылали. Он не знал, зачем он едет.
Кэлюмет был в Дюранго, когда вдруг это настроение овладело им. Он не раздумывая пустился в путь, и вот он здесь. И даже сейчас он не мог до конца объяснить эту прихоть. Он знал, что не встретит хорошего приема, он знал, что его не ждут. Было ли у него страстное желание взглянуть на родные места? Возможно, было. А может, и нет. Он пробирался сюда, на землю своей юности, через густые заросли, скакал по бесплодным равнинам, проезжал лесистые балки, и ничего не шевельнулось в его сердце. Он не чувствовал ни удовольствия, ни радости, ни удовлетворения. Если он и испытал некоторое любопытство, то это было совершенно бессознательно, оно как будто всегда жило в нем. Свою бесстрастность он объяснял тем, что знал — ему не нужно было возвращаться, чтобы взглянуть на могилу матери. Мать уже не существовала для него. Его сердце не сжималось, когда он думал о ней.
Тогда зачем он здесь? Ему было все совершенно безразлично. Если бы он был психологом, то попытался бы покопаться в душе и найти возвышенные слова, но он был простой, очень земной человек и его не занимали психологические нюансы. Что-то побудило его приехать сюда — и он здесь. Этого довода для него достаточно.
Он представил себе, как в сумерки подъедет к «Лэйзи Уай». Он увидит отца, возможно, сразу поссорится с ним и уедет обратно, чтобы никогда больше не возвращаться. Это покажется странным, но перспектива ссоры с отцом вызвала в нем приятное волнение. Это было первое сильное чувство за все время его путешествия.