Я поверила в вас. В какой-то степени вы заслуживаете этой веры. У вас хорошее сердце, вы великодушны, даже добродушны со всеми, кроме меня, но мне нет дела до того, как вы ко мне относитесь. (Когда она это заявила, ее губы плотно сжались и в глазах появилась подозрительная влажность.) Я собираюсь выполнить обещание, которое дала вашему отцу, что бы вы ни делали. Но я не хочу, чтобы вы принимали меня за женщину, которую вы вообразили себе... Я не нуждаюсь в дураках, подобных Нилу Таггарту, или в ком-нибудь еще.
Кэлюмет онемел. Ее страстная речь поразила его так глубоко, что никакие слова не шли ему на ум. Она говорила правду — это он знал. Как будто свет зажегся перед ним, освещая все темное, грязное, контрастирующее с тем немногим хорошим, что было в нем.
Потом свет так же внезапно потух, оставив ему тоску и страстное желание быть таким, каким она хочет его видеть. Непроизвольно Кэлюмет снял шляпу и с почтением поклонился Бетти. Затем он достал из кармана бумагу и, развернув, протянул ей. Она взяла и с удивлением взглянула на нее. Это был план балки с указанием, где зарыт идол. Ее лицо побледнело, и она поняла, что, возвращая ей план, Кэлюмет признавал ее честность. Он поверил в нее!
Итак, он капитулировал.
Бетти взглянула на Кэлюмета, собираясь поблагодарить, но он быстро повернулся и ушел.
Кэлюмет приходит прощаться
Бетти больше не видела Кэлюмета в этот день и встретила его только после обеда следующего дня. Он ничего не говорил, но по его лицу, в которое она тайком всмотрелась, было ясно, что он много думает сейчас, и Бетти сочла это хорошим знаком. Утром третьего дня Кэлюмет оседлал черную лошадь и сказал Бобу,дсоторый очутился рядом, что едет в Лазетту.
Прошло уже часа два после ужина, когда он вернулся. Мэлколм, Дейд и Боб спали. В кухне за столом, покрытым чистой скатертью, сидела Бетти. Она держала ужин Кэлюмету в печке и сейчас, штопая Бобу чулки, думала о своей жизни в последние месяцы и о Кэлюмете.
Услышав, что черная лошадь приближается к дому (Бетти уже научилась узнавать ее поступь), она заволновалась, отложила работу и подошла к окну. При лунном свете ей было видно, как Кэлюмет спрыгнул из седла. Он не повел лошадь на конюшню, а привязал ее к перилам, даже не сняв седло, и Бетти поняла, что случилось что-то необычное.
Она услышала тяжелые, быстрые шаги Кэлюмета, и если у нее еще оставалась слабая надежда, что ничего не произошло, она исчезла, как только он вошел в кухню. Он выглядел утомленным. Его одежду покрывал толстый слой пыли — очевидно, он много ездил. Он тяжело дышал, глаза его выражали чувство глубокого волнения.