Льюис тронул машину с места. Через стекло, разделявшее нас, в зеркало заднего обзора я видела лицо Льюиса, радостное, детское, счастливое,, возбужденное доставленной мне радостью. Бывают моменты, когда реальность жизни полностью ускользает от меня. Я нашла старую переговорную трубку и поднесла ее ко рту!
— Шеф, что заставило «ролле» сдвинуться с места?
— Я всю неделю чинил его. Как видишь, не зря.
Я посмотрела на Пола.
— Он признался мне три дня назад, — Пол улыбнулся. — Мне кажется, Льюису лет двенадцать. — Пол в свою очередь взял трубку: — Шеф, советую вам сегодня быть повежливее с хозяйкой. Ваше безразличие могут неправильно истолковать.
Льюис пожал плечами, но ничего не ответил. Я отчаянно нанялась, что все будут добры ко мне в этот вечер и у моего маленького преступника не возникнет никаких странных желаний, К этому вечеру я готовилась, последние десять дней. Приукрашивала коллег, друзей и изображала Голливуд, эти гнусные джунгли, цветущим раем любви. Если же едкая реплика о ком-либо все-таки слетала с моих губ, я немедленно рассказывала о воображаемой услуге, которую эта личность оказала мне три года назад. Короче, я быстро могла стать идиоткой, сойти с ума, если этого еще не случилось.
Глория Нэш встретила нас в дверях своего скромного тридцатидвухкомнатного домика. Прием этот ничем не отличался от других: сад, подсвеченный маленькими лампочками, залитый светом бассейн, огромные столы и вечерние туалеты. Глория Нэш — блондинка, красивая и образованная. К сожалению, она родилась лет как минимум на десять позже меня и никогда не забывала любезно напомнить мне об этом самыми разными способами: восклицаниями типа: «Но как тебе удается сохранять такой цвет лица? Ты должна в будущем открыть мне свои секреты», — или посмотрев на меня с выражением изумления, будто сам факт, что в свои сорок пять я могу стоять одна, без поддержки, достоин занесения в книгу Гиннеса. В тот вечер она выбрала именно второй путь, и на мгновение под ее изумленным взглядом я почувствовала себя мумией Тутанхамона, случайно выставленной для обозрения. Она немедленно увела меня, чтобы я могла поправить прическу, которая, впрочем, в этом не нуждалась, но это один из наиболее скучных и неизменных обычаев Голливуда: каждые десять минут женщины должны исчезать, чтобы причесаться или припудрить нос. На самом деле Глория дрожала от любопытства и забросала меня вопросами о Льюисе, от которых я всячески старалась увильнуть. Наконец она начала злиться, сделала несколько намеков, которые я игнорировала, и в отчаянии, когда мы уже покидали ее очаровательный будуар, перешла в наступление: