— Не свисти — денег не будет, — вслух укорил себя Джодерел, боясь спугнуть удачу.
На радостях он, одним махом, наполовину опустошил кувшин с вином, и его потянуло на подвиги. Пока совсем не захмелел, снял с себя пояс, оставив все оружие внизу, и отправился в гости к даме, оставленной им наверху, в спальне.
С собой он прихватил нехитрую закуску и полный кувшин вина. Заперев на ключ дверь, он спрятал его под ковром. Плотоядно облизываясь от проснувшегося в нем желания, Робин сообразил, что женщину следует развязать. Странно, но она не кричала. Молчала даже тогда, когда он, бросив все попытки развязать узлы, просто перевернул ее на живот и подогнул ей ноги. Пристроившись сзади, он силой вошел в ее лоно. Грызя кусок сыра, и запивая его вином, Робин был счастлив как никогда, насилуя несчастную женщину.
Моментально достигнув оргазма, насильник откинулся назад, с удовольствием развалившись на кровати. Блаженная улыбка расплылась на его лице. Уже почти три месяца у Робина не было женщины, внутренний страх за свою жизнь не позволял ему рисковать. Местные законы быстры в исполнении и чрезвычайно жестоки. Жестокость по отношению к преступникам, как ни странно, одобрялась обществом, а изощренные казни выступали профилактическим методом воспитания законопослушности у молодого поколения. Метод работал отлично. Ему было наплевать на чувства пленницы, но факт того, что он сумел совладать с собой, наполнил его сердце гордостью за себя, и какой-то детской радостью. Робин расщедрился, силком накормив женщину и напоив ее вином. В результате та расплакалась, и Робин покинул ее, решив перетащить вниз ценные вещи, еще оставшиеся в доме после спешных сборов хозяев.
Он умаялся, трудясь в поте лица, делая частые перерывы, чтобы навестить свою пленницу.
К ночи, он упился вдрызг, напрочь забыв о ней. Он дремал у входных дверей, просыпаясь от шума на улице. Победители пьянствовали, весело отмечая победу. Иногда сквозь закрытые ставни и дверь, доносился истошный женский визг, и глумливый хохот изгалявшейся солдатни.
Утром, Робин рискнул высунуться на улицу. Трупов на ней прибавилось изрядно, и это были в основном женские тела. Принц не мешал своим людям праздновать победу. Солдатам позволено было все — принц справедливо считал горожан изменниками, и посему законы справедливого отношения к мирному населению на изменников короны не распространялись. Рыцари, простые воины, вправе делать с населением все, что им заблагорассудиться. Такие вот дела.
Навестив для начала Лилит (Робин даже запомнил ее имя), он стал собираться. Предстояло решить, что взять с собой из крупногабаритных вещей. Робин взял бы всё, да в повозке, стоявшей во дворе, все не поместиться. Приходилось решать, что оставить. Он знал, что стоит ему покинуть дом, как его тут же выпотрошат, растащив все в считанные минуты. Это только, кажется, что улица безлюдна в столь ранний час, на самом деле десятки жадных до добычи глаз, наблюдают за ней.