Он опять запыхтел трубкой, наполняя купе клубами дыма.
— Кстати, вы знаете, что Вукчич едет этим же поездом?
— Нет.
Берин кивнул.
— Он прыгнул в него в последнюю минуту. Я видел его, он метался по платформе, как лев по клетке. А я чувствую себя неуютно, потому что у меня есть долги. Я в большом долгу перед вами и хотел бы, хотя бы для своего спокойствия, расплатиться. Там, на Канавинском курорте, вы были гостем, и я не хотел говорить об этом, но сейчас это вполне допустимо. Вы вытащили меня из этой паршивой истории и, может быть, даже спасли мне жизнь, и вы сделали это по просьбе моей дочери с профессиональным мастерством. Вполне естественно, что я считаю своим долгом расплатиться с вами.
Вульф пожал плечами.
— Взгляните сюда, сэр. Давайте допустим, что в качестве постулата я спас вам жизнь. Но если я это сделал, я считаю возможным представить это как жест благорасположения к вам и дружбы, а это не требует оплаты. Примете ли вы такой жест?
— Нет. Я в долгу перед вами. Моя дочь обратилась к вам. Невозможно допустить, чтобы я, Джером Берин, не заплатил за эту услугу!
— Хорошо. — Вульф поднял голову. — Если вы не хотите это принять в качестве дружбы — дело ваше. В этом случае я могу сделать только одну вещь — предоставить вам счет. Это просто. Однако, в данном случае, учитывая критичность ситуации и сжатые сроки выполнения, которые диктовались также и человеколюбием — нельзя же допустить сидения в тюрьме невинного человека — плата должна быть достаточно высокой. Итак… если вы настаиваете на уплате… вы передадите мне в личное пользование рецепт ваших колбасок.
— Что?! — Берин уставился на него. — Потрясающе! Ха! Невероятно!
— Почему невероятно? Вы спросили меня, что вы мне должны. Я сказал.
— Это оскорбление! — Берин в возбуждении даже брызгал слюной. — Этот рецепт бесценен! И вы просите меня… Боже милостивый, я отказался его продать за полмиллиона франков! И вы имеете наглость…
— Прошу прощения, — огрызнулся Вульф. — Давайте не будем спорить об этом. Вы устанавливаете цену вашему рецепту. Это ваша привилегия. Я устанавливаю цену своим услугам. Это мое право. Вы отказались от половины миллиона франков. Если бы вы прислали мне чек на половину миллионов долларов или вообще на любую другую сумму, я бы порвал его. Я спас вашу жизнь или, во всяком случае, избавил вас от многих неприятностей, называйте это, как хотите. Вы спрашиваете меня, что вы мне должны за это. Я отвечаю: или рецепт, или ничего другого. Платите вы или нет — это ваше личное дело. У меня будет неописуемое удовольствие иметь на своем столе, по крайней мере, два раза в месяц, изумительные колбаски, или же я буду иметь удовольствие другого рода — быть в состоянии вспоминать гораздо чаще, чем два раза в месяц отом, что Джером Берин — мой должник, и что он отказывается уплатить долг.