— Откуда был звонок?
— Из автомата. Но он висел на стене, а не в будке.
Наверное, в баре.
Я положил трубку и спрятал лицо в ладони. Хитро, очень хитро, но где-то должна быть ниточка... Я задумался....
Телефон зазвонил — Джеральдина.,
— Майк! Сюда, к нам, сейчас же!
— Что там?!
— Скорее!
Она повесила трубку.
Я черкнул Велде записку, вышел на дождь, подняв воротник, и поймал такси. Сидя в машине, снова стал перебирать эти страшные семь лет. Забыть их было не просто.
Джеральдина встретила меня на лестнице.
— Что?
— Комната... Домик Сью... сгорел.
— Что с крошкой?
— Все в порядке. Она наверху.
— Нет, сначала дом.
От коттеджа остались одни руины. Мы вернулись в дом, Джеральдина соорудила по коктейлю и, повернувшись ко мне, заявила:
— Сегодня Сью ворвалась к своему отчиму, крича, что он убийца. Кричала, что это сказала мать. Но теперь дом сгорел, а она все искала какое-то письмо среди старых вещей.
— Разбуди ее.
Ее спальня была смесью детской и комнаты взрослой девушки: куклы, плюшевые зверята, микрофон, балетные туфельки, коробки конфет, пуховки.
— Сью...
Она лежала в кровати, прижимая к себе полуобгоревшего мишку.
— Сью... Это ты подожгла; дом?
— Я... Сжигала мамины бумаги. Я не хотела, чтобы он видел ее вещи.
— Что произошло?
— Все начало гореть... и мне стало так чудесно. Я пела и плясала в огне, и мне было хорошо...
— Но ты не нарочно?
— Нет, нарочно. Пусть не роются в ее вещах.
— А что, она правда говорила, что ее убил Змея?
— Да. Он, Змея, убил маму.
— Кто он, котенок?
— Она говорила, что Змея убьет ее.
— Спи.
Когда мы вернулись вниз, Джеральдина опустила тяжелые портьеры и включила торшер. Мы сидели, отпивая коктейль из высоких стаканов.
— Майк, это ужасно... Если Сью не прекратит своих нападок, то... Ведь год выборов! Такой скандал! Ты знаешь, какая грызня идет в партиях? Главный штат в стране. Отсюда губернатор легко может шагнуть в Белый дом или влиять на политику страны. Если что-то запятнает кандидата — конец. И тут Сью... Надо положить этому конец.
— Политика для тебя такая важная вещь?
— Это моя жизнь, Майк. Я положила на весы свою жизнь.
— Тебе рано умирать. Тебе бы мужчиной быть...
— Для женщины в политике тоже есть место.
— Чушь.
— Тебе нравятся просто женщины?
— Они должны оставаться ими.
— Тогда я буду просто, женщиной, для тебя.
Она поставила свой недопитый стакан на столик, потом взяла у меня из рук мой и аккуратно поставила рядом. Ее пальцы пробежали по пуговкам кофты, потом запутались на секунду в кружевах лифчика. Она отбросила его на пол. Я видел, как вздымалась ее действительно прекрасная грудь, как напряглись мускулы живота, чувствовал, как обволакивал меня ее запах — запах женщины в ожидании мужчины...